Постыдные мысли о Джоше Тревелине не улетучились из ее сознания с той же легкостью, как комический образ лорда Дашмора в ночной рубашке. Вместо этого память подсказала теплую твердость его руки, когда он помогал ей подняться с травы. Припомнила она и сексуальное прикосновение его влажного большого пальца к ее губе.
Она лизнула нижнюю губу, отыскивая кончиком языка маленькую ранку. Болезненность ранки тоже напомнила ей о Джоше. Что она стала бы делать, если бы он прикоснулся к ее губам не пальцем, а языком, чтобы слизнуть кровь?
Эта мысль так поразила ее, что она резко отвернулась от зеркала. Что с ней происходит? Неужели похотливое поведение шахтера пробудило в ней такие непристойные мысли? Не так ли невинные девушки становятся падшими женщинами? Неужели одна непристойная мысль может порушить воспитанную с детства скромность и сдержанность? Что касается Джоша Тревелина, то чем меньше она будет о нем думать, тем лучше.
Однако ее возбужденный ум не поддавался контролю. Ее мысли обратились к призрачному посетителю, который уже не один раз появлялся в ее спальне. Человек ли он? Где обретается? Что, если он сейчас появится? Сочтет ли ее привлекательной, как ей самой это показалось только что? Ужаснувшись вновь, она быстренько натянула на себя ночную рубашку и застегнула ее до самого подбородка.
Залезая в постель, она не подозревала, что за каждым ее движением наблюдают и мнение этого наблюдателя о ней еще более высокое, чем ее собственное.
Когда часы пробили три, их звон оборвал ее сон. Сначала она восприняла только темноту. Потом комната осветилась, источник света оказался у ее кровати. Она услышала, как спичка упала в китайскую тарелку, и обернулась на этот звук. Что-то коснулось ее щеки, холодное и мягкое как бархат. В следующее мгновение в ее сознание проник запах роз.
Она села в постели. На покрывале лежало несколько охапок роз — темно-красных, нежно-розовых, белоснежных, цвета кораллов.
Прежде чем она перестала моргать от удивления, из дальнего угла темной комнаты раздался голос:
— Миледи довольна?
— Довольна? — Джулианна стала шарить в поисках очков, но тут же вспомнила, что они разбиты. — Да, я очень довольна. — Она протянула руку и взяла кораллового цвета розу. — Но почему вы это сделали?
— Чтобы порадовать даму. Разве я не говорил, что я ваш друг?
Она поднесла розу к лицу:
— Друг не стал бы скрываться. Где вы?
— Здесь, миледи. — Его голос, глубокий и нежный, заставил ее посмотреть в сторону китайской ширмы. Она тут же поняла, что таким образом он показывает ей, что ему известна ее попытка застать его врасплох несколькими ночами раньше. Тем не менее она не захотела извиняться.