Охотник нахмурил брови, лицо у него при этом приобрело какое-то отстраненное выражение.
Теу тихо, чтобы никто, кроме Аленгарда не услышал его слов, сказал:
- Может в другое место пойдем?
Мальчик с надеждой посмотрел на джейшу, потом перевел взгляд на лежащего Эйза, уставшего Телона и полусонного Миклая.
Все они, кроме Аленгарда устали и вымотались, идти искать ночлег в другом месте не хотелось никому, но и доставлять неудобство, да и объедать детей, удовольствие сомнительное.
Аленгард кивнул и, повернувшись спиной к двери, сказал:
- Побудьте здесь, я посмотрю, куда еще можно попроситься. В крайнем случае, пробудем здесь до утра.
- Хорошо.
За всех ответил Телон.
Аленгард что-то шепнул на ухо Миклаю и вышел на улицу. Тут же отворилась дверь и Ледей немного грубовато сказал:
- Проходите, бабу не слушайте, ей бы только на жизнь и жаловаться.
Кивнув головой и бормоча под нос извинения, Теу прошел в комнату.
Да уж, бедно все же люди живут.
Комната и в самом деле оказалась небольшая - одно узкое окно, напротив печка, грубо сколоченный стол и две широкие скамейки. Теу опустился на одну из них и сложил руки на коленях.
Ледей вышел, видимо для того, чтобы перенести Эйза. Рядом с Теу устроился Микалай, лицо у паренька было довольно мрачное. Видать и он не привык к такому "радушному" приему. В этот момент Ледей внес в комнату Эйза и положил на скамью у окна.
Кивнув жене, чтобы на стол накрывала, Ледей вновь вышел. Телон сел на самый краешек скамьи, с приветливой улыбкой посмотрел на жену кузнеца - высохшую женщину, с посеревшим лицом, опухшими от слез глазами и плотно сжатыми губами.
Теу, признаться, при взгляде на нее совсем уж смутился, столько неприкрытой злобы было в ее взгляде.
Побыстрее бы уже Аленгард вернулся.
Женщина грохнула на стол большой горшок, с дымящейся кашей.
- На здоровье.
Сказано с такой интонацией, что Теу пришла в голову мысль, что еда точно отравлена. Женщина поставила перед ними плошки, хлеб из серой муки и ушла в соседнюю комнату.
Да уж, после такого есть - совесть замучает.
Мальчик решил, что уж как-нибудь перебьется, ему не привыкать. Сколько раз он мечтал о вкусностях, захлебываясь слюной? И ничего, выжил.
Теу поднялся и сказал:
- Я не голоден, пойду воздухом подышу.
Миклай уже уплетал горячую кашу за обе щеки.
- Ну и фря. Никфо не фнает, когфа мы поефим.
От аромата еды у Теу закружилась голова, а желудок взбунтовался. Как можно быстрее, пока решимость не дрогнула, Теу вышел из дома. Нет, он конечно привычен ко всякому, но почему-то мысль о том, что он отбирает последний кусок хлеба у детей, не позволила ему даже прикоснуться к еде.