— Я жду, чтобы вы объяснили ваше недавнее поведение, милорд, — потребовала она. — И мне необходимо знать, чего ожидать в будущем. Очень неловко наблюдать, как вы щеголяете своими девками в общественных местах.
— Да, возможно, — небрежно согласился Джефри, легко постукивая пальцами по каминной доске и изо всех сил пытаясь произносить слова отчетливо. — Но, несмотря на ваше решение жить монахиней, дорогая, должен сказать, что я лично не собираюсь жить как монах.
Роза на мгновение потеряла дар речи. Ей стало невыносимо больно. Монахиня, он сказал? А разве он предоставил ей выбор? Она задрожала от гнева и постаралась овладеть своим голосом. Бесполезно визжать и ругаться.
— Однако нет, худа без добра. Хорошо, что я вовремя узнала о вашем… — она постаралась подобрать слова поточнее, — ваших полетах фантазии, Джефри. Подумать только, что могло бы случиться со мной, если бы я решила разделить с вами постель.
— О чем вы говорите? Что могло бы с вами случиться?
— Сифилис!
Шокированный Джефри мгновенно протрезвел и возразил:
— Да будет вам известно, дорогая жена, что дамы, с которыми я общаюсь, — бриллианты чистейшей воды и, следовательно, здоровы. И… кроме того, вы не имеете права знать о подобных вещах!
— Ха! — усмехнулась Роза. — Хорошо, что я знаю!
— И смею ли я спросить, кто из ваших поклонников побеспокоился о вашем образовании? — сказал совершенно растерянный Джефри, не зная, как отразить ее атаку. — Ибо я не имею никаких дел с хеймаркетскими шлюхами.
— Вздор! — ответила Роза, презрительно оглядывая его с головы до ног. — Только с ними вы и умеете обращаться! Что вы и продемонстрировали сегодня вечером.
Резкие, обидные слова воздвигали между ними стену, но каждый был слишком горд, чтобы попытаться смягчить другого. Маркиз слегка пошатнулся и вцепился в каминную доску, ища поддержки.
— Вы пьяны, — брезгливо сказала Роза.
Она встала перед ним, и в ее взгляде была смесь омерзения и жалости. Джефри продолжал свирепо глядеть на нее, красные отблески пламени мелькали в его глазах. Или они покраснели от пьянства? Что же произошло с ее красивым, воспитанным лордом Уайзом?
Джефри не нравились чувства, охватившие его в тот миг. Чувство вины за то, что оскорбил ее… сожаление о былом детском восхищении в ее глазах… и жажда ее любви — более сильная, чем он мог себе представить. Роза была необходима ему. Она одна могла бы освободить его от безразличия почти ко всему в жизни. Безразличия, ставшего для него тюрьмой. Но сейчас казалось невозможным объяснить ей все это, и он нашел выход в упрямом неповиновении и мужском хвастовстве.