— Ну, искать вас, конечно, — неторопливо продолжал Милти. — Я сказал Джефри, что месье показался мне повесой, и я подумал, уж не подделал ли он то письмо от леди Стэндифорд, где она отменяла приглашение, помните? И мы помчались сломя голову в Элленсберг, но не смогли найти вас.
— Откуда вы узнали об Элленсберге, если только что сказали, что я отправилась в Беллингем? — тихо спросила Роза, желая скрыть от Милти свою тревогу и заинтересованность, которые он мог бы счесть неуместными. Необходимо как можно больше выудить из него, хотя это нелегкая задача.
— Не могу припомнить. Вероятно, Джефри каким-то образом догадался, — сказал Милти, содрогнувшись. Пронизывающий холод вышиб из его головы воспоминание о визите к Шэрон Бартли-Бейкон.
Роза окаменела. Если ее муж знал об Элленсберге, значит, он должен был знать об Анри… вероятно, даже заплатил Анри…
— Но видели бы вы старушку Мэри, — вернулся Милти к своему рассказу, затем встревожено посмотрел на Розу. — Эй, туман сгущается. Неужели вы не чувствуете эту дьявольскую сырость? Не пора ли нам ехать домой? — Он заметил слезы, блестевшие на щеках Розы, и сокрушенно вздохнул. — Что я такого сказал? Мне казалось, вы любите лошадей.
Роза с трудом улыбнулась сквозь слезы.
— О, Милти, вы такой милый. Но давайте ненадолго задержимся здесь. Пожалуйста. Я еще не хочу возвращаться домой. Правда.
Милти дрожал от холода и сырости, но, будучи джентльменом и глубоко уважая спутницу, не стал возражать. Белая пелена тумана уже скрыла деревья, и руки Милти, несмотря на теплые перчатки, казалось, примерзли к поводьям. Однако он поклялся себе сделать все от него зависящее ради ее удовольствия. Вдруг он заметил колеблющиеся огни, зловеще приближавшиеся к ним в тумане, и тихо выругался про себя. Не следует произносить, даже мысленно, опрометчивых клятв, ибо обычно они подвергаются испытанию.
Разобрав поводья, Милти попытался повернуть упряжку, чтобы удобнее хлестнуть ее и послать в быстрый галоп, но через мгновение пятерка самых омерзительных головорезов, каких он когда-либо видел, обступила коляску. Один из вооруженных дубинами бандитов схватил лошадей под уздцы. Факелы освещали их жестокие лица, глаза сверкали свирепым ликованием. Милти почувствовал, как Роза прижалась к нему, и пожалел, что ему не за кем спрятаться. Он не был трусом, но невысоко оценивал свои шансы на победу в этой схватке. Он вооружен только шпагой, а противников слишком много. Но они доберутся до Розы только через его труп.
— Какая чудесная парочка благородных господ! Так и ждут, чтобы их обобрали! — крикнул рябой вожак, сверкая красными глазами. Как и остальные негодяи, он был одет в лохмотья, скрепленные, казалось, лишь многолетней коркой грязи.