— Марфа Семеновна, на мне узоры нарисованы или цветы выросли? — вопрошал Никита, склонный, по обоснованному, оказывается, мнению «Минска», к легкому плагиату — Я так обворожителен, что глаз не оторвать?
— Марта Симеоновна, гражданин Потравнов, а не Марфа Семеновна! По-русски, кажется, написано на бжике!
— На бейдже, Марфа Семеновна, — тяжко и театрально вздыхал Никита, сокрушаясь по поводу некомпетентности почтальонши. — На бейдже, мадам Тюрина. Это когда старческий маразм, тогда бжик. Или бзик? Не напомните ли, как правильно? А то от вашего страстного и проникновенного взгляда у меня в голове помутилось, и перед глазами все так и плывет, так и плывет…
— Не Тюрина, гражданин Потравнов, а Тюрбанова. По-русски, кажется, написано на этом, на бж… А у кого это здесь маразм?!!
— Ну не у нас же с вами, прелестница. Не у меня, уж точно. Я еще слишком юн для маразма. И работа у меня интеллектуальная. Это, знаете ли, спасает. И еще я, знаете ли, желал бы получить, наконец, свою корреспонденцию, затем здесь и нахожусь. Вот уже четверть часа. Я не на свидание с вами явился — женщины-вамп пенсионного возраста, даже если у них волосы, как у Мальвины, не в моем вкусе.
— Вы незаконно все это получаете, — злобно скрипела зубным протезом Марта Симеоновна и была не так уж неправа в своей догадке. — Никто столько всего не получает каждую неделю. Вы мошенник, гражданин.
— Душечка Марфа Семеновна. Вам просто завидно. Но ваше-то дело выдать, что положено по квитанции. И все. А законно или незаконно, мы с прокурором как-нибудь сами за бутылкой пива разберемся, — блефовал Никита (знакомых прокуроров у него, тьфу-тьфу-тьфу, не имелось). — И если я в течение двух минут не получу желаемого, я пойду к вашему начальству и наябедничаю, что вы, мадам Тюрина, превышаете служебные полномочия и нарушаете профессиональную этику, делая далеко идущие нелицеприятные выводы в отношении клиентов. И вас выставят на пенсию, а на нее не проживешь.
— Не выставят, — не очень уверенно, но с достоинством возражала Марта Симеоновна. — Работать-то кто будет? Финтифлюшки без трусов и без юбок? Они наработают. Одним местом.
— Финтифлюшки, grandmaman Марта Симеоновна. И я даже знаю, какая из финтифлюшек, — прошептал Никита, прикрывая для секретности рот ладонью. — Юленька. — И он многозначительно скосил взгляд в сторону окошка, где полыхала рыжая, лихо подвитая челка и огненные губы на пол-лица. — Юленьке до смерти надоело выдавать пенсии. Она предпочитает общаться не с бестолковыми, глуховатыми и раздражительными божьими одуванчиками, а с интересными молодыми людьми вроде меня, — напропалую интриговал Никита. Юленька ему на самом-то деле нисколько не нравилась, особенно ему не нравились ее агрессивно сексуальные остроносые туфли без задников размера этак сорок третьего, которые, очередь ли к ее окошку, не очередь, начинали мелькать в пределах поля зрения Никиты, как только он появлялся в помещении почты.