— Где твой отец?! — взвыла Оксана Иосифовна. — Он безответственное чудовище!
— Почему это я чудовище? — дурашливо удивился Вадим Михайлович, который из столовой фрау Сабины услышал знакомый голос и явился. — Я вроде бы уже не муж. Так почему чудовище?
— Он еще спрашивает! А контракты? Подписывай, чудовище! — сунула ему авторучку Оксана Иосифовна. И понесся бумажный конвейер, только мелькали парусами гербовые листочки. — Подписывай, чудовище, — стонала Оксана Иосифовна, подсовывая очередной документ Вадиму Михайловичу.
— Вот дочитаю и подпишу. Или не подпишу, — каждый раз отвечал он, в подробностях изучая бумаги. Он подписывал, и листочек летел к нотариусу Алексею Ивановичу, который заверял, шлепал печати, прошивал шпагатиком, а потом к девице у сканера, а потом к девице у факса, а девица у «кофеварки» тем временем что-то подкручивала и следила за светящимися индикаторами. Четвертая же девица держала пальчик над кнопкой «Enter» и все шептала типу с бриллиантом в ухе: «Уже пора, Жорочка? Пора кнопочку нажимать?» И вот, наконец, Пицца сказал: «Пора, Киска». «Я Зайка, а не Киска», — привычно и добродушно поправила девица. И главная кнопочка была нажата под восторженный писк всех четырех одинаковых девиц. Факс зажужжал и вскоре выдал по-английски сухое подтверждение: «Подтверждено. Файлы получены 31.12 в 8.55 пи-эм».
— Ничего не понимаю! — воскликнула Оксана Иосифовна. — Почему в восемь пятьдесят пять? Сейчас одиннадцать пятьдесят пять. Ошибка? Или это вы накрутили, Георгий Константинович? И зачем?
— Что вы, Оксана Иосифовна, — победно сверкнул бриллиантом Пицца-Фейс, — и не думал крутить. Не было пока в этом никакой необходимости. — Он улыбался насмешливо и с видом превосходства: без всякого труда, проведя для этих болванов простейшую операцию, на которую способна самая безмозглая секретарша. И по предварительной, что ценно, договоренности заработал за пять минут, фигурально выражаясь, на бочку варенья и корзину печенья. Если у клиента пятки припекает и он желает тебя озолотить, то главное, не упоминать о масштабе трудовых затрат, а то вдруг раздумает.
— Но тогда почему? — не унималась Оксана Иосифовна.
— По кочану, дорогая, — нагрубил, усмехаясь, Вадим Михайлович. — Вернее, по Гринвичу. У нас с Лондоном три часа разницы. Так что все правильно: у них там восемь пятьдесят пять после полудня.
— Ты, ты, ты, — задыхалась Оксана Иосифовна, — ты специально это устроил, чтобы помотать мне нервы, негодяй!
— Ничего подобного, дорогая. Я только сейчас и сообразил, — сам удивился Вадим Михайлович.