Мы выгрузились и вскоре стояли в зале для пассажиров коммерческих рейсов эдакой разношерстной семейкой с собакой на поводке и всеми нашими пожитками, умещавшимися в пакетах из магазина да одной моей дорожной сумке. У Хукера успела отрасти приличная щетина, и я чувствовала себя рядом с ним уличным беспризорником.
Я бросила взгляд через комнату на стойку проката машин.
— Какие у нас шансы взять машину напрокат? — спросила я Хукера.
— Шансы нормальные, — успокоил он меня. — Чокнутый оставил в самолете свою кредитку. Когда буду показывать свои права, придется навешать народу побольше лапши на уши, уж тут я мастер.
Десять минут спустя мы уже сидели во внедорожнике и направлялись в город.
— Мы сейчас поедем к Рэю? — поинтересовалась я у Хукера.
— Нет. Махнем в Литтл-Гавана, спрячем в доме у Фелиции чип с ручки переключения передач. Похоже, мистера Уэво волнует исключительно эта фиговина. А потом уже отправимся к Рэю.
Когда мы добрались до Фелиции, никого не оказалось дома, но ключ как всегда обнаружился в цветочном горшке рядом с черным ходом. Мы сами впустили себя, и Бинз, залетев первым, начал скакать вокруг в полном восторге, поскальзываясь на кухонном линолеуме. Наверное, вспоминал блинчики Фелиции и свинину, зажаренную на гриле. Мы поднялись наверх в нашу спаленку, и Хукер приклеил чип скотчем к обратной стороне картины с Иисусом.
— Тут для него самое безопасное место, — заявил он.
После сна в машине и на бильярдном столе, маленькая спаленка показалась мне раем. Удобная кровать с чистыми простынями, опрятная ванная в конце коридора…
— Может, нам стоит проверить кровать? — предложил Хукер. — Посмотреть, осталась ли она такой же маленькой?
— Божеж мой!
— Ну, у тебя был тот самый взгляд.
— Я думала о ванной.
— Тоже неплохо звучит, — согласился Хукер. — Теплая вода, скользкое мыло…
— Божеж мой!
— Что ты заладила одно и то же. Звучит так безысходно. Я тут умираю. Мне нужно за что-то подержаться. Брось мне хоть кроху, умоляю!
Я преувеличенно глубоко вздохнула:
— Возможно, мы сможем достичь соглашения как-нибудь попозже.
У Хукера на лице отразился такой восторг, словно он был маленьким недокормышем, перед которым только что открылась дверь в кондитерскую.
— Правда? А насколько позже?
— После того, как с нас снимут обвинение в краже машины и убийстве.
— Как думаешь, мы не могли бы сократить этот период… до пятнадцати минут?
— Я надеялась, что это даст тебе стимул.
— Думаешь, мне нужны другие стимулы, кроме нежелания загреметь в тюрьму до конца моих дней?
— Ладно. Хорошо. Отлично. Просто забудь. Все равно я не это имела в виду.