Хукер припарковался, мы вышли и осмотрели Берни. Он не стал хуже. Мусорный мешок был еще целехонек.
— Ты сними шнур, а я возьму полотенце, — предложила я Хукеру. — Не хочу, чтобы Берни намочил весь автобус Шлепка.
Автобусы снабжены кодовыми замками, но все на стоянках используют один и тот же универсальный код. Я надеялась, что ничего не меняется, когда автобусы ставят на прикол. Я набрала стандартный набор нулей и облегченно перевела дух, когда замок открылся. Потом зажгла фонарик, влезла внутрь и пробралась в ванную комнату в самом конце. Схватила два больших полотенца, одно оставила на кровати, другое взяла с собой.
— Ладно, давай, — скомандовал Хукер.
Мы потащили Берни на себя, и он свалился. Куда легче стаскивать его вниз, чем поднимать наверх. Хукер взялся за предполагаемую голову Берни, я — снова за ноги, и мы попытались впихнуть его в автобус.
— Дверь слишком узкая, — сообщила я Хукеру после нескольких попыток. — Давай повернем его по-другому.
— Милочка, мы его как только не поворачивали.
— Это все торчащая штука. Должно быть, его рука. Она просто не проходит в дверь.
— Иди посмотри, не найдется ли какой жирной смазки. Может, когда он станет скользким, тогда проскочит.
Я взяла фонарик и прошлась по шкафчикам, но они оказались пустыми. Я проверяла холодильник, когда услышала стук, словно бейсбольной битой врезали по стволу дерева.
Я дошла до двери и выглянула:
— Что это было?
— Не знаю, но думаю, что сейчас он пройдет.
— А что у тебя за спиной?
— Лопата.
— Отвратительно. Это же надругательство над трупом.
— Я отчаявшийся человек, — оправдался Хукер.
Мы затащили Берни в автобус, я вытерла мусорный мешок насколько могла на лестнице, и мы на тележке отвезли Берни в спальню, где устроили на кровати.
— Может, стоит вытащить его из мешка, — предложила я. — Мне не нравится, что кто-нибудь откроет его и подумает, что он мусор.
— Нет! — запротестовал Хукер. — Уж поверь мне. Ты не захочешь этого делать. Ему лучше в мешке. Гораздо лучше.
Хукер уменьшил температуру, и мы закрыли дверь. Потом прогуляли Бинза, чтобы он размялся и позадирал лапу, забрались скопом во внедорожник и направились на брошенную фабрику, которую Хукер не купил.
На фабрике все было, как мы оставили. Никаких штормовых отрядов полиции. Никаких мигалок или огораживающей место преступления желтой ленты. Нашу тайную нору еще не раскрыли. Внутри здания было темным-темно и холодно. Зато сухо. И туалет работал. Я прихватила сумку с одеждой и переоделась в ванной. Когда я вышла, Хукер уже был одет и кормил Бинза.
Мы забрались во внедорожник, съели жареную курицу, запивая ее пивом, потом опустошили до блеска коробки печенья.