После этого секретарь протараторила длинный список тех, кому еще в срочном порядке требовалось позвонить. Грег слушал ее, откинувшись в кресле. Неожиданно он почувствовал, как на него навалилась жуткая усталость. Господи, сколько это еще будет продолжаться? И сколько уже длится? Нет, это просто какое-то безумие, театр абсурда. В таком сумасшедшем темпе просто невозможно работать.
— Вы довольны жизнью? — внезапно спросил он Нэнси.
Та едва не выронила из рук блокнот.
— Довольна ли я жизнью? — вид у нее был растерянный, словно в его словах скрывался какой-то подвох. — Да нет, не очень.
— А почему вы не бросите эту работу?
Она честно посмотрела ему в глаза.
— Не знаю. Наверно, из-за вас и еще из-за Элизабет. Если бы не я, у вас для нее вообще не осталось бы ни минуты.
— А как вы сами проводите свободное время? Как развлекаетесь? — поинтересовался Грег, неожиданно поняв, что, в сущности, ничего о ней не знает.
— Никак. Мой муж Дэниэл весь день безвылазно сидит в четырех стенах, поэтому особых проблем с домашними делами у меня не возникает. Когда у детей каникулы, он следит за ними. Иногда по выходным мы куда-нибудь выбираемся вместе. Обыкновенная семья. Такая, как у многих.
— А он не считает, что вы слишком много работаете?
Нэнси лишь рассмеялась в ответ.
— Считает, конечно! Это единственное, из-за чего мы с ним, бывает, ссоримся.
Грег покачал головой.
— Извините. Вы должны были уже давно сказать мне, что я вас эксплуатирую. Может, вам требуется помощница?
— Она у меня уже есть, — ответила секретарь. — Ее зовут Трейси. Или вы не помните?
Грег признался, что помнит весьма смутно. В офисе развелось так много секретарш, что он был уже не в состоянии всех запомнить. Лишь только Нэнси оставалась его единственной, самой верной и преданной помощницей. И вот, оказывается, он не знал, что у нее есть дети, не интересовался, как их зовут, сколько им лет… Да и вообще, никогда не спрашивал, как живет ее семья.
Ему стало стыдно.
— Извините, — выдавил он из себя охрипшим голосом. — Кажется, я уже совсем утратил связь с реальностью.
Нэнси положила свой блокнот и со вздохом опустилась на стул.
— Грег, скажите честно, как вы намереваетесь жить дальше? Вам должно быть самому понятно, что долго в столь бешеном ритме вы не протянете. Кстати, и я тоже. А ваша жена уже, что называется, проголосовала против этого ногами.
Нэнси попала в самое больное место. Грег отвернулся к окну. Меньше всего ему хотелось, чтобы она, какими бы добрыми ни были ее намерения, копалась у него в душе. Более того, ему и самому-то страшно было заглянуть туда.