– Если ты Аньку вернуть решил, то напрасно. Она пройденные этапы из своей жизни напрочь вычеркивает. Хоть что с ней делай. Относится к тебе, как старому знакомому, и всё. Я два года пытался. Ты ведь, как я понимаю, слышал нашу болтовню?
Антон кивнул головой, сведя черные брови в одну тонкую полосу.
– Ну, тогда понял, почему мы с ней разбежались. Да, по чести говоря, молодые слишком были. Я, правда, через полгода опомнился, пришел прошенья просить, но все без толку. Она, мне кажется, и прощать-то не умеет, потому что сама правильная очень. Сейчас хоть ходит со мной иногда, но предупреждает, чтобы ни на что не надеялся. А мне лучше с ней, чем без нее. Вот и таскаюсь за ней, как хвост. И знаю, что глупо, а отстать не могу. А, с другой стороны, не гонит, и ладно. Может, что-нибудь и получится?
Закончив на этой оптимистической ноте, Сашка заковылял обратно, и у Антона не появилось никакого желания ему воспрепятствовать. Полученные сведения надо было обдумать. Сев в машину и отъехав на приличное расстояние, чтобы в процессе обдумывания не возникло потребности продолжить разборку, откинулся на спинку сиденья, и призадумался.
Что же это получается? Он пошел уже проторенными путями? Конечно, знал, что до него у Ани кто-то был, но даже и не спросил, кто. Не хотел лезть в душу, или это его просто не интересовало?
Значит, он поступил точно так же, как этот вульгарный Сашок? Тоже угрожал, что быстренько поменяет ее на другую, если будет ерепениться. И какой бес его попутал это ляпнуть? Ну, слезами и пустым раскаяньем делу не поможешь. Тут надо действовать по-другому. Ясно, что предупреждать Аню о встрече нельзя, нужно действовать стремительно и в лоб. Никаких предварительных договоренностей и размуссоливаний о необходимости беспристрастного разговора. Она опять будет не одна, и разговор не состоится. Решил дождаться ее после работы и поговорить во что бы то ни стало.
В понедельник подъехал к типографии ровно в пять, хотя для этого ему пришлось умотать с работы на час раньше под недреманным оком папы римского. На старинной башне, где находился редакторский отдел, безмолвные куранты остановились на пяти, и из дверей показался спешащий по домам народ.
Через пять минут всё стихло. Ани не было. Он раздраженно ударил по рулю. Неужели приехал зря? Подождав еще полчаса, вылез из машины и вошел в гулкий вестибюль. И почему это в старых домах всегда делали такие огромные прихожие? Чтобы больше прислуги могло согреться в холода, если званый вечер или бал? В чем смысл?
Единственное, что ему понравилось – живительная прохлада после жаркой улицы с запахом плавящегося асфальта. Хотя в его машине и был установлен мощный кондиционер, запах раскаленного металла чувствовался и в салоне. Здесь же царила блаженная тишина и прохлада.