Аня с возникшим интересом посмотрела на парня. Симпатичный, лет двадцати пяти. Он, лукаво подмигнув, важно указал:
– Лет мне уже прилично за тридцать. Просто мы, йоги, выглядим гораздо моложе, чем вы, простые люди.
Аня немного ошеломленно вцепилась рукой в сумочку, не зная, что ответить. Казалось, он ее примитивно разыгрывает. Парень откровенно рассмеялся и протянул руку.
– Шучу! Мне двадцать семь. Но йогой я и в самом деле занимаюсь довольно серьезно. Интересно это. А вас как зовут?
Аня хотела пройти мимо протянутой руки, но неожиданно для самой себя ответила:
– Анна Владимировна!
Он схватил ее опушенную руку и стал преувеличенно радостно трясти, приговаривая:
– Как это приятно, Анна Владимировна! Всегда мечтал познакомиться со столь интересной и значительной персоной!
Она с чувством превосходства посмотрела в его довольное лицо. Вот еще один фанфарон на ее жизненном пути. Не перебор ли это?
Рядом внезапно выросла высокая фигура Антона. Заметив их сцепленные руки, он проскрипел, как заржавленное железо:
– А это еще что такое?
Михаил Андреевич, ничуть не тушуясь, пояснил недалекому незнакомцу:
– Страстные объятия, не видите, что ли?
Антон, еще более напрягшись, прокомментировал ситуацию:
– Не вижу. Если бы увидел, сразу дал бы по морде. Не рекомендую приставать к моей жене!
Парень возразил:
– Не думаю, что жене. Вы, скорее всего, тот самый Антон Юрьевич, которому было велено не ходить за Анной Владимировной по пятам. Так что не микшируйте тут зря.
Антон раздраженно повернулся к Ане.
– Вы тут что, меня обсуждали?
Аня почувствовала настоятельную потребность оказаться подальше от этих вульгарных мужиков.
– Нет, но, похоже, вам очень хочется поговорить без меня. Счастливенько!
Развернулась и пошла от них быстрым шагом, не глядя по сторонам. Пусть хоть носы друг другу расквасят, ей-то что!
Через пару кварталов ее догнал расстроенный Антон. Пошел рядом, ничего не говоря. Она искоса взглянула на него и напряглась от внезапно нахлынувшего чувства жалости. Он похудел, глаза ввалились и потухли, и весь он выглядел каким-то обездоленным и даже несколько жалким.
Она отвела взгляд, будто занималась чем-то неприличным, вроде подглядывания в замочную скважину. Молчание становилось всё напряженнее. Наконец она не выдержала.
– К чему всё это, Антон? Зачем ты мучаешь и себя и меня? Найди себе другую и будь счастлив, а меня оставь в покое. Просто – оставь. Я уже к маме лишний раз не хожу, не хочу встречаться с тобой. Всё равно ничего хорошего уже не будет.
Он вздрогнул, как от подлого удара в спину. Ничего не ответил, но продолжал упрямо идти рядом с ней. Показалась знакомая пятиэтажка. Аня остановилась и раздельно произнесла: