Я вернулся!
Опа! А вот этого я не ожидал. Ощущение привычной обстановки настолько успокоило и обезмятежило меня, что я совсем забыл про существование поверхности. И я вылетел в воздух - как дрессированный дельфин.
Как чертовски чудовищно громадный дельфин.
Вот он - остров-город Мале - столица курортного рая. Почти таким же и почти в таком же ракурсе я видел его, когда мы подлетали к местному аэропорту. Я не скажу, что моя тень накрывает его целиком. Но близко к этому. Маленькими черточками замерли у причалов корабли. Вон там, у причала восемь вот-вот начнется посадка на наш катамаран. Странно, что я всё это вижу - в цвете, в нормальном ракурсе и нормальных пропорциях. Глаз-то в привычном смысле этого слова у меня нет, это я точно знаю. Видимо, как я-человек спокойно пользовался нечеловеческими органами чувств, не имея их, так и я-нечеловек сейчас пользуюсь человеческими глазами.
Черт!
Всё это время я отлично помнил о своей человеческой сущности. Но ещё мгновение назад это было настолько неважно, настолько мелко на фоне новообретённого смысла бытия, что даже думать об этом не возникало ни малейшего желания. Настолько полным было единение, что я даже не делил свои мысли и ощущения - где чьи - как я это делал раньше. Но теперь, при виде кораблей, оседающих в стремительно мелеющем порту, моё человеческое 'я' рванулось наружу с такой нерассуждающей яростью, что моё нечеловеческое 'я' даже пискнуть не успело.
Я рухнул на дно водной воронки, вдохнул воды, отплевываясь и кашляя, вынырнул и увидел нависающую над собой массу воды. 'Не утопи только меня, идиот', - успел я подумать со злостью, прежде чем волна обрушилась на меня и, скручивая, выжимая и ломая, потащила в глубину. Кстати, я так и не понял - кто из нас это подумал, и, соответственно, к кому обращался.
Очнулся я от колющей боли в груди. Попытался вдохнуть, но не смог и зашелся в спазматическом кашле, извергая потоки воды. Со стоном перекатился набок, попытался подняться, но не смог. Уперся рукой во что-то твердое - кажется, просто мокрый бетон - и замер, обессиленный.
- Слава богу, - сказал кто-то над моим ухом. Я с трудом повернул голову. Лена. Мокрая, с разводами потекшей туши на лице, но - живая. Это хорошо.
- Барсетка моя... - прохрипел я, закашлялся, выплюнул соленую воду и продолжил - барсетку не потеряла?
- Что? - Лена негромко, но с отчетливыми истерическими нотками, засмеялась, - барсетка?! Тут такое было... Такое! Счастье, что я тебя нашла, что нашла не поздно и что я умею искусственное дыхание делать. Думаешь, есть кому до тебя дело? А ты - барсетка! Если это для тебя самое важное, то она со мной. Но ты дурак!