Басов колебался недолго. Его товарищи могли отстать, если при них раненые, могли идти кружным путем, сбрасывая со следа погоню, но все это не имело значения. Своей вылазкой партизаны разворошили осиное гнездо, американцы сейчас придут в себя и всерьез возьмутся за них. Каждая минута, проведенная на одном месте, означала, что кольцо облавы, затягивавшееся вокруг укрытого лагеря, станет еще крепче, и потому полковник, опустив взгляд, угрюмо, но решительно произнес:
-- Ждать нельзя. Все сроки вышли, а по нашему следу идут американцы. Через час снимаемся и уходим в район постоянной дислокации. Старостин нас догонит... если есть еще, кому догонять.
-- Есть, сниматься через час, товарищ полковник! - Соловьев кивнул, и, развернувшись, двинулся к укрывавшимся под брезентом бойцам.
Санинструктор Парахин тем временем закончил возиться с Матвеем Соболевым, и теперь один из партизан лил ему на руки воду из фляжки - парень, слишком молодой, чтобы быть опытным медиком, пытался оттереть кровь с ладоней.
-- Как он? - Басов, отправив своего зама отдавать приказы, подскочил к санинструктору, едва не схватив того за грудки.
-- Плохо. Крови потерял много. Я наложил повязку, вколол еще обезболивающее. Промедол скоро перестанет действовать. Надо извлекать осколки, промывать и зашивать рану. Пока все скверно, но может быть еще хуже.
Парахин бесстрастно выплевывал слова, но было видно, в какой растерянности он пребывает. Все, что мог этот парень - сообщить, что раненый, хоть под его присмотром, хоть без, обречен. Ничем помочь ему здесь, в этом лагере посреди дикого леса, санинструктора партизанского отряда был не в силах.
-- Долгой дороги он не выдержит, - добавил боец, отводя глаза, чтобы не встретиться взглядом со своим командиром. - Что-то нужно делать немедленно, или проще будет пустить ему пулю в висок, чтобы хотя бы избавить от лишних мучений.
-- А Азамат?
-- Рану я промыл, наложил повязку. К счастью, вены и артерии не задеты. Пуля прошла на вылет, так что все будет в норме. Только сейчас ему не стоит заниматься физической работой.
Вернулся Соловьев, уже с десантным ранцем за спиной, словно был готов отправляться в путь хоть сейчас. За его спиной было видно, как партизаны скатывают брезент, прежде укрывавший их от нескромных взглядов с небес.
-- Еще двадцать минут - и можем выступать, командир, - сообщил майор.
-- Отлично. Объявляй общее построение!
Короткая команда, по привычке переданная полушепотом от человека к человеку - и вскоре весь отряд, два десятка партизан, в камуфляже и разгрузках похожих друг на друга, как братья, выстроился в одну шеренгу, дружно уставившись на своего командира.