Нагиз Хашеми достаточно знал о своем командире, чтобы утверждать - сейчас он видит перед собой настоящего героя, выжившего в жуткой бойне. Солдаты Хусейна тогда немало натерпелись от летучих отрядов иранских "коммандос"-мотоциклистов, носившихся по пустыне, как ветер, появляясь там, где их никто не ждал. Двое пацанов с РПГ-7 едва ли не на мопеде - против сорокатонной махины танка, и Омид Сафар не раз выходил победителем из такой неравной схватки. Но однажды ему не повезло - пулеметная очередь с иракского Т-72 накрыла тарахтящую маломощным движком "боевую машину", уходившую за барханы после очередной удачной атаки.
Продолжая хромать, Омид Сафар, будто не замечая присутствия полковника, остановился возле стола, что-то взял оттуда, неторопливо вернулся к широкому окну - сквозь толстое стекло доносились отзвуки взрывов и стрельбы с полигона - вновь развернулся, и, приблизившись на три шага к полковнику, заговорил.
-- Нагиз Хашеми, - произнес генерал, раскрыв тонкую папку, но почти не глядя в нее, словно выучил содержимое наизусть. - Родился в Исфахане, в семье священника. Военное училище, затем - десять лет безупречной службы, сперва в Тридцать первой пехотной дивизии, затем - в подразделениях специального назначения. Ваша бригада считается одной из лучших, вы гоняете своих людей до полного изнеможения, но это лишь заставляет все больше добровольцев просить о переводе именно в вашу часть. Все знают, что "коммандос", служащие под вашим началом, подготовлены лучше многих других. Они способны действовать на суше, на море и в воздухе, любым оружием, в наступлении и обороне. У вас есть боевой опыт, полковник?
Вопрос едва ли требовал ответа, и все же Нагиз Хашеми послушно сообщил:
-- Я занимался подготовкой боевиков "Хезболлы" в Ливане, вместе с ними совершил несколько рейдов на территорию Израиля. Один раз наша группа попала в засаду, устроенную неверными. Половина моих людей осталась там, прикрывая наш отход - они все погибли, выиграв для нас время, еврейские собаки, оказывается, неплохо умеют воевать. Я хотел остаться со своими людьми, я с радостью принял бы смерть во имя Аллаха, но не мог нарушить приказ.
-- Вы поступили верно, полковник, - кивнул генерал Сафар. - Одно дело, когда еврейским собакам достаются тела ливанцев или сирийцев, и совсем другое - если это будет иранский офицер, пусть даже мертвый. То, что вы здесь, означает, что вы не только храбрый боец, но еще и дисциплинированный, а именно это мне и нужно. Скажу стразу - на вас мой выбор пал не сразу. Я изучил несколько кандидатур, довольно-таки много, ознакомился с личными делами, выслушал рекомендации командиров и просто сослуживцев. И в итоге выбрал именно вас!