А дальше я скажу вещи не очень политкорректные в западных странах. Я это знаю и по Израилю, и по другим странам мира, но, тем не менее, я их назову, потому что в них убежден. Когда мы говорим, что элиты – в прошлом, и элит нет, это просто политкорректная формула, которая прикрывает собой то, что элиты – есть! И такие, что дальше – некуда! И если ты выходишь с конференции в Париже и начинаешь разговаривать с людьми, то они рассказывают всё про эти элиты. Без всякой конспиративной теории. Они называют высшие учебные заведения, из которых рекрутируется элита (это в сущности один институт), они называют технологии рекрутирования лиц – все ясно!
Вопрос не в этом, а вопрос в том, существуют ли контрэлиты? И не отдадим ли мы контрэлитную нишу только ультраправым силам? Потому что ультраправые контрэлиты есть. Но почему не быть левым – в современном значении этого слова – контрэлитам? Когда я говорю «мы», я имею в виду узкие контрэлитные группы. Ну да, в отдельном кабинете в лондонской библиотеке сидел человек по имени Карл Маркс и что-то писал. Он был один. Но он создал концепт! Концепт разработала контрэлита. Контрэлита выдвинула концепт в режим доктрины – доктрина была доведена до идеологии – идеология была передана массам. Значит, узкие контрэлитные группы могут создать интеллектуальные клубы и площадки, выработать язык, структуру и дискурс, замерить отклики на это, выдвинуть средства массовой коммуникации и сформировать партии.
Почему этот процесс не может состояться? Я боюсь, что возможности для подобного рода вещей будут предоставляться быстрее, чем люди будут готовы ими воспользоваться. Мой пример – восточноевропейские страны, где никто не смог воспользоваться по существу огромными предоставленными возможностями. Общество-то дало весь кредит доверия. Молдавия вся поверила, что ее вернут Воронину, и там коммунисты сделают новую жизнь! А там же ничего не произошло, кроме другой модификации все того же самого. Украина мечется, а главные группы, на которые существует надежда, молчат. То есть они не молчат – они как-то там чуть-чуть шевелятся.
И я завершу этот монолог русским анекдотом: человек потерял деньги и хлопает по карманам. «Нету, нету денег, потерял, потерял!». А ему говорят: «А почему ты в этот карман не лезешь?» - «Боюсь!» - «А чего ты боишься?» - «А вдруг и там нет?!». Смысл здесь заключается в том, что вот этот карман – левый – в него никто не сует руку, потому что все боятся и подозревают, что, может быть, там ничего и нет? Может быть, все серьезные посткоммунистические структуры удовлетворились тем, что они займут свое место в процессе, что это место будет очень умеренным, но, тем не менее, оно будет по-своему респектабельным. Зачем Зюганову две трети голосов в парламенте? Ему вполне достаточно того, что он получил. Он испуган тем, что он получил. И он не хочет больше. Понимаете?