Сквозь несколько слоев железа звуки снизу были почти не слышны. Макота повернулся кругом, посмотрел на небо, снова обратился лицом к горам. Подался вперед, сощурившись. В тишине едва слышно пшикнуло, словно капелька воды попала на горячую печную заслонку.
В грудь его что-то ударило – толчка он почти не ощутил, потому что доспех, мигнув изумрудным светом, отразил удар. Атаман рванул автомат с плеча.
Короткая деревянная стрелка с заостренным жалом и клочком пуха, прилепленным к другому концу, отлетев от светового кокона, свалилась на крышу кабины.
И тут же на уступах впереди появились силуэты, раньше прятавшиеся за кустами. Зашипели манисы, больше десятка всадников выскочили из-за горы; пешие посыпались со склонов, на ходу швыряя копья, раскручивая пращи и стреляя из духовых трубок.
Макота успел дать короткую очередь, потом дротик чиркнул по волосам, а два копья и камень ударили его в грудь и живот – атаман полетел спиной на крышу кузова, выпустив оружие. Ремень соскользнул с плеча, автомат ударился об обтягивающую борт гибкую броню и свалился на землю. Впереди заулюлюкали, раздались гортанные выкрики. Он встал на колени, сунул под куртку руку и перевел кругляш в крайнее положение. Другой рукой выхватил из кармана «кастет». Сжав его покрепче, вскочил.
Три десятка всадников и пеших окружали самоход.
Доспех засиял, световой кокон окутал атамана с ног до головы.
– А-а-а, людоеды!!! – взревел Макота и вскинул руку над головой. На конце выстрелившего из «кастета» стержня засиял круг синего света, и от тончайшего свиста свело челюсти. – Конец вам! Сам Большой Макота против вас!!!
Ответом ему были крики, донесшиеся со всех сторон – боевые кличи пополам с воплями ужаса. Дикари, взявшие «Панч» в кольцо, узрели над головами сияющую колдовским светом фигуру демона, одного из хозяев Донной пустыни, живущих в огненных трещинах за Красными горами. О них рассказывали шаманы у ритуальных костров. Демон страшно ревел, а в руках его было удивительное оружие.
Двое дикарей, прыгнувшие на кабину прямо из седел, взлетели на кузов. Ощерившись, Макота взмахнул световой пилой.
С этой парочкой он разобрался за считанные мгновения, спрыгнул на кабину, с нее – на землю, но зацепился за подножку со стороны водителя и упал, едва не отхватив себе голову пилой. Световой круг врезался в иловую корку, пробив ее, почти целиком погрузился в землю. Раздалось пронзительное шипение, Макота вскочил на колени, выдернув пилу, резко поднял – и вспорол брюхо маниса. Ящер попятился на заплетающихся ногах и упал набок. Высунувшийся из пасти длинный язык извивался, будто змея.