Сзади взревела мотоциклетка. Глухо, низко зарокотал бронеход.
Но Быстрый Дерюга к тому времени достиг склона, за которым начиналась долина гейзеров. Земля под ногами пошла с уклоном, белые клубы окутали его.
Дерюжка вскочил, тяжело дыша, оглянулся – машины почти исчезли из виду, лишь боевая башня высилась темным туповерхим конусом. Надо к Макоте бежать! Дерюжка сделал шаг в сторону бандитского каравана, но остановился.
Нет, нельзя. Он же ничего не сделал вообще! Ему в Корабль нужно проникнуть, выведать, что к чему, может, даже хлопцев вывести оттуда. А сейчас если вернется он, так что скажет? Прости, хозяин Макота, я тут харьковским на глаза попался, не успев даже к озеру выйти, они тревогу подняли и теперь ездят там по берегу… Так, что ли?
Звук мотора стал громче, и в теплом белом тумане возник приземистый силуэт. Дерюжка что было сил сиганул в сторону, упал. Мотоциклетка пролетела мимо, ударилась о склон передними колесами, потом задними – и понеслась дальше, в долину.
Не дожидаясь, когда появится вторая, он рванул в сторону по краю обширной впадины, на дне которой били гейзеры.
Пар поредел, Дерюжка опустился на четвереньки и выставил из него голову, как из рыхлой ватной стены.
Вторая мотоциклетка, башня и один бронеход стояли на месте, а другой ехал вокруг долины – но не в ту сторону, куда побежал бандит, а в противоположную.
Он вскочил и бросился к озеру, надеясь, что никто из харьковских не глядит сейчас в его сторону. Надежда была, в общем-то, глупой, но Удачливому Дерюге свезло: пока он пересекал открытое пространство между облаком пара и берегом, в него никто не выстрелил, и крики со стороны колонны не донеслись – значит, не заметили.
С разбегу он обрушился в озеро, понадеявшись, что шум двигателей помешает цеховым солдатам услышать плеск воды. И опять подфартило ему – они не услышали. Дерюжка сразу нырнул и выставил голову над поверхностью, лишь миновав два мостка. Оглянулся – теперь с берега его точно не увидеть. Фыркая, он поплыл дальше.
И вспомнил про катранов. Вспомнил, что происходило в озере, когда бандитский караван с разгону влетел на мостки, спасаясь от погони кочевых, вспомнил тело с откушенной головой и черный плавник, рассекающий воду.
Внутри опять все сжалось. Он закрутил головой. Нет, пока никаких плавников вокруг не видать, но это ведь ничего не значит, они в любой миг могут появиться. А еще как-то очень тихо тут, безлюдно. Почему рядом с домиками на сваях никого не видно? Двери закрыты, ставни на окнах тоже… Местные от харьковских, что ли, попрятались?