— Как так? — спросила, не вытерпев, Френсис.
— Я был плотно зажат в угол, а этот ненормальный уже готовился проткнуть меня ножом, но я так ничего и не почувствовал. Я открыл глаза и вижу, что стоит передо мной не тот парень, а мой нынешний капитан — как всегда в строгом, мрачноватом костюмчике, сам мрачный, с плотно поджатыми губами и сощуренными глазами. Он держал в руках палку — длинную, как бамбук, а на её конце висел тот самый парень. Он размахивал ножом, пытался вырваться, но у него ничего не выходило, висел он высоко над землёй. Парень как заорёт не своим голосом, что аж уши начали вянуть от его тембра, а капитан лишь усмехнулся. Сказал, что так он больше был похож на швабру.
— А потом что?
— Потом он усадил того паренька на колени и заставил его есть кусочки ткани, что я разбросал на земле, когда эта шпана меня схватила. А парень плакал и жевал. Фу, до сих пор, как вспоминаю — тошнить начинает! Капитан не отпускал его — крепко держал за шкирку, а когда тот начинал медлить с поеданием, больно давал ему палкой по спине. Потом от этого его начало тошнить. Он валялся под капитаном весь зелёный, как огурец, а его всё рвало и рвало. Затем капитан схватил его за волосы и сказал довольно громко на ухо, чтобы тот отправился к местной власти и во всём им признался. А если же не признается, то в следующий раз их встреча окажется для парня последней. Тот так испугался, разревелся и, едва капитан его отпустил, понёсся прочь.
— А что с тем юношей? Которому горло порезали?
— А...чудом спасли. Зашили, перебинтовал рану и отправил домой. Потом, как я слышал, он ещё долго не выходил на люди, но потом горло у него прошло, остался только уродливый шрам.
— Повезло...
— Ага! А потом через три дня после произошедшего капитан пришёл ко мне домой и попросил маму отдать меня в плаванье...под его строгим присмотром. Мама долго плакала, говорила, что я — единственная её опора. Но капитан наградил её целым мешком с золотом. Я сам видел. Такого добра ей вполне хватало, чтобы обустроить свою избу, а лучше — переехать куда-нибудь в город и устроиться на работу.
— И она тебя отпустила?
— Да, у нас с ней прошёл очень серьёзный разговор, на котором я твёрдо решил уйти. Ведь это было намного лучше, чем остаться здесь, в Ливерпуле и получать гроши. А так, я мог бы обеспечить маме неплохую жизнь, а сам — повидать мир. Решение тут было очевидно. Но я пообещал, что когда повидаю свет, то обязательно вернусь к ней.
Когда мы вышли из посёлка, я спросил у капитана, зачем я ему понадобился. Ведь у нас в посёлке жило ещё много мальчишек — некоторые были умнее, выше, сильнее меня. Чем я так выделился? А он опустил голову и тихо произнёс, что я напомнил ему кого-то. Не знаю, кого, но желаю этому кому-то долгих лет жизни! Если бы не этот кто-то, то...меня бы и в живых не было!