«Пусть выговорится, - подумал Серега. - Он за эти два года натерпелся».
Толян прикурил новую сигарету от предыдущей и протянул гитару другу, передавая эстафету.
Не простая задача предстояла Сереге. Затянуть, что ли, «по полю танки грохотали»? Но идея пришла получше, как ему показалось.
«Рискну, - решил он. - Все равно другана, рано или поздно, придётся выводить из этого сумеречного состояния».
Пребывала принцесса прекрасная
в затяжном летаргическом сне…
И решил я, что дело тут ясное,
и помчался на белом коне
в дали дальние, страны заморские,
гондурасские и эквадорские.
Так скакал я, не зная усталости,
мимо топких унылых болот,
не пугаясь, не ведая жалости,
может, месяц, а может быть, год.
Как оно предначертано повестью,
в соответствии с долгом и совестью.
Отыскал я то место заветное,
где в прозрачном хрустальном гробу
почивала она, безответная,
до крови закусивши губу.
Вот она, поцелуем разбужена,
согласилась моею быть суженой.
Расписались с принцессой мы вскорости,
как собрали с полей урожай.
Стал я в поле овец и коров пасти,
а она мне детишек рожать.
Жили долго, пока не состарились,
и в могилу вдвоём не отправились.
Где мораль у творения этого?
А мораль у него такова:
коль родился в деревне поэтом я,
буду мучить гармонь и слова.
Ну, а если кому-то не нравится,
пусть идёт за своею красавицей.
- Лажа какая-то, - отозвался Толян. - Это чьё?
- Моё, - признался Серега.
Толян опешил. И непонятно, почему. То ли от самого факта сочинительства, то ли от сомнительного содержания.
- Ну, ты даёшь!
Осечка вышла. Нужно попробовать зайти с другого бока. И Серега спел про мальчика, читающего стихи, который сжал стрелки часов руками и в результате порезался. По крайней мере, автор текста значился в творческих авторитетах — не то, что некоторые доморощенные поэты, плодившиеся на просторах России-матушки с пугающей быстротой.
- Это тоже твоё?
- Нет. Это БГ.
- Кто?
- Гребенщиков.
- Да вы тут с ума посходили! – захохотал Толян. – На два года нельзя оставить.
Он выдернул гитару из Серегиных рук и довольно подмигнул.
- Ладно. Давай что-нибудь из старого.
И полились знакомые аккорды. Насобачился он в армии, на гитаре-то.
Что вы улыбаетесь?
Вас бы так позвать бы…
Серега не пел и не слышал этой песни как раз класса с десятого. Если разобраться, нормальный такой городской романс.
Потом настал черёд «Колоколов», где «она опять сегодня не пришла». А он, понимаете ли, «надеялся и верил». Сойдёт. Всё ж лучше, чем эти бесконечные покойники. Но Толян не позволил Сереге расслабиться и затянул следующую песню, тоже из раннего детства. Там девушка утопилась в пруду из-за неразделённой любви. Её тело выловили рыбаки, а тот мудаковатый юноша, который не оценил тонких порывов девичьей души и не ответил ей взаимностью, теперь жестоко раскаивался и готовился учинить над собой самосуд.