Шнырь кивнул и смело потянул на себя ручку двери.
- А мне? - спохватился Толян.
- А ты якобы с нами. Представитель дружественного милитаризма.
Расчёт оказался верным — при виде грозного отряда дружинников Атилла поднялся с колен, а у Бабаклавы вытянулось лицо.
- Показывайте, где тут у вас, - приказал Шнырь вахтёрше, не давая собрать в кучу мозги.
- Никого чужих нет, - доложила с готовностью она. - А что случилось?
- К нам поступил сигнал. В какую сторону 333-я? - назвал он наобум номер комнаты, которой, кстати, и в природе-то не существовало.
- Туда, - показала рукой Бабаклава.
- Ты! - Шнырь ткнул наглым пальцем в Атиллу. - Будешь понятым.
Они резво просочились через узкий проход и молчаливо устремились к лестнице, внутренне ликуя столь лёгкой победе, но Шнырь вдруг остановился на полушаге.
- Вы идите, - сказал он. - А я немного поболтаю с женщиной.
- Зачем? - изумился Толян.
- Закрепить успех. Не люблю половинчатых решений.
Атилла пожал плечами. Мол, каждый развлекается по-своему.
- Дело пустяковое, - пояснил Шнырь своё возвращение Бабаклаве, хотя она ни о чём и не спрашивала. - Без меня управятся. А вас, извиняюсь, мадам, как зовут?
- Клавдия Филипповна, - удивилась вахтерша.
- Очень приятно! Иван Спиридонович.
Он порывисто поцеловал ей руку и присел на краешек стола.
- Филиппом, стало быть, батюшку вашего звали?
- Ну да, - ещё пуще изумилась женщина.
- Эх, какое время было! Какие имена! Не то, что сейчас.
- Это вы верно подметили.
- Воевали? - деловито спросил Шнырь и, не дожидаясь ответа, продолжил. - Воевали, воевали... От меня ничего не укроется. По выправке вижу. По глазам. – Он достал из кармана пачку «Беломорканала» и протянул её собеседнице. - Угощайтесь!
Они закурили, распространяя вокруг себя едкие облака дыма. Студенты, проходившие мимо, с опаской поглядывали на смирную почему-то Бабаклаву и спешили исчезнуть с глаз долой и от греха подальше. А Шнырь, не останавливаясь на достигнутом, склонился прямо к её лицу и строго спросил:
- Я могу на вас рассчитывать?
- Э… - замялась она, решительно не понимая, что ещё Родине от неё может потребоваться после того, как она завязала и с квартирными кражами, и с алкоголем.
- В общежитии неспокойно, - сказал шёпотом Шнырь и огляделся по сторонам. - Грядёт большой шмон. А это, - ткнул он пальцем в красную повязку на рукаве, - так, прикрытие.
Он резко выпрямился, заставив Бабаклаву вздрогнуть, потом соскочил со стола, оправляя на себе пальто.
- До особого распоряжения! И никакой самодеятельности! Ясно?
- Ясно, - поддакнула вахтёрша, в полной мере осознав лишь одно, что влипла куда-то по самые уши.