Вэйл сел у окна, не спросив, какое место предпочитает Кэт, и тут же уснул. А проснулся, лишь когда шасси коснулись взлетной полосы в международном аэропорту имени Даллеса.
— Почему вы так на меня смотрите? Я храпел?
Кэт улыбнулась.
— Нет, впервые за весь день вы были превосходным спутником.
— Вам нравятся мужчины в бессознательном состоянии?
— Мои мужчины? Можно подумать, я собираю скальпы.
— Люди собиратели по природе. Обладание, власть. Разрушение чьей-то обороны. Мы все делаем это в той или иной форме. Это составная часть преследования.
— Преследования? И что же мы преследуем?
— Именно это мужчины… прошу прощения: мужчины и женщины — пытаются выяснить со времен Пифагора.
— Пифагора?
— Да, в Греции были философы до Сократа.
— Пифагор как-то связан с треугольником?
— С квадратом гипотенузы. Он считал, что душа бессмертна. Вы верите в бессмертие души? — спросил Вэйл.
— Вторым заместителям директора не положено иметь души.
— А собирать скальпы?
— Как ни странно, это необходимость.
Он подался к ней с шутливой заинтересованностью:
— Скажите, второй заместитель директора Бэннон, возможность продвижения по службе — это все, что я для вас представляю?
— Как вы сказали, каменщик, мы все что-то преследуем.
Директор велел секретарше проводить Кэт и Вэйла к нему в кабинет, как только они появятся. Когда они вошли, Ласкер сидел за столом и подписывал бумаги. Дон Колкрик, стоя позади него, брал подписанные документы, мельком их проглядывая.
Ласкер поднялся и протянул руку Вэйлу.
— Стив, спасибо, что прилетели, причем незамедлительно. Это один из моих заместителей, Дон Колкрик. — Вэйл пожал руку Ласкеру, и тот указал ему на кресло. — Вы освободили заложников весьма впечатляюще.
— Казалось бы, грабитель со стажем не должен соваться в банк в пятницу во второй половине дня.
Ласкер засмеялся.
— Не могли бы вы разрешить наши недоумения? Почему вы ушли, когда все закончилось?
— Я как-то об этом не думал. Но если мой уход всех удивил, особенно здесь, это достаточная награда.
Ласкер взял папку, на обложке которой была напечатана фамилия Вэйла.
— Это предостережение? В том случае, если решите помочь нам?
— Думаю, прочитав мое личное дело, вы могли бы обойтись без этого вопроса.
— Я начинаю понимать, почему вас уволили, — улыбнулся Ласкер.
Вэйл засмеялся.
— Не представляю иного результата. Это походило на крушение поезда — меня и Бюро сшибли лбами. Никто особенно не хотел этого, но и не позаботился предотвратить столкновение, и прежде всего я. Бюрократия должна исправлять ошибки, чтобы иметь возможность работать. Я и не подозревал, что кто-то обладает такой властью надо мной.