Кэт вернулась, и Вэйл удивленно взглянул на нее.
— А что? — сказала она. — Он славный парень.
Вэйл улыбнулся.
— И очень похож на героя «Мальтийского сокола».
— Это плохо?
— Дай припомнить: в конце фильма женщину арестовывают за убийство одного из детективов. Значит, мои шансы пятьдесят на пятьдесят. Насколько я понимаю, в наши дни нельзя и желать лучшего. — Вэйл списал с баллона серийный номер и фамилию изготовителя. — Пожалуйста, позвони своему другу в Миннеаполис.
— Хорошо, только…
— Что?
— Как думаешь, не пора ли сообщить Колкрику о наших находках? Взять агентов и начать поиски Радека.
— Повторяю: сейчас лучшая возможность распутать это дело — одновременно вести два расследования: одно в направлении, выбранном Радеком, другое в том, о котором он не знает.
— Насколько ты в этом уверен? — спросила Кэт.
— Насколько нужно быть уверенным?
— Чтобы остаться в здравом уме? Полностью.
— В таком случае, агент Бэннон, вы в серьезной опасности.
— Дон, очевидно, вы не слышали, но Эдгара Гувера уже нет. ФБР больше не заправляет делами. Ваше агентство подчиняется министерству юстиции, не наоборот.
Дел Андервуд занимал должность федерального прокурора в Лос-Анджелесе. Этот сорокапятилетний, атлетически сложенный человек был заметным исключением среди ведущих сидячий образ жизни юристов. Он носил очки в тонкой оправе, популярные в семидесятых, словно пытался вернуть свой былой образ. Поправив их, Дел подался вперед и положил локти на стол, показывая, что готов к назревавшей, судя по выражению лица Колкрика, схватке.
— Речь не о превосходстве, — заговорил Колкрик. — Это дело национального масштаба, требующее усилий агентов ФБР от Атлантического океана до Тихого. У нас убиты два сотрудника, и мы собираемся арестовать третьего как соучастника. Мы вложили в расследование гораздо больше, чем федеральная прокуратура. И директор считает, что если арест Пандерена будет воспринят как общенародная новость, это не столь сильно ударит по престижу ФБР.
— Если вас беспокоит престиж, следовало своевременно увольнять таких, как Пандерен.
— Меня серьезно беспокоит, когда политические назначенцы начинают критиковать всех остальных.
— Как это понять? — повысил голос Андервуд.
— Ну ведь вы же федеральный прокурор лишь потому, что в Белом доме находится ваша партия. Если это изменится на следующих выборах, вы перейдете в какую-нибудь юридическую фирму с большим окладом, а мы здесь по-прежнему будем противодействовать вашим узковедомственным интересам.
— А все потому, что мы не даем вам присвоить заслугу?
— Мы распутали это дело.