У Грыма появилась еще одна страсть, которой он предавался все более самозабвенно. Подглядывая за сектантами, он уяснил, что они получают какое-то особое удовольствие от курения бурого порошка, добываемого из ядовитых грибов. Грым как-то попробовал последовать их примеру, но вскоре у него началось головокружение и рвота. С проклятьями он отбросил глиняную трубку и в пыль растоптал ее ногами. Однако, тайна экстатического настроения выродков все еще беспокоила гиганта, и однажды он забрался в их тайную грибницу и просто нажрался грибов, загребая их немытой ладонью и отправляя в пасть целыми горстями.
Грибы, не дикая разновидность, а уже производная, выведенная сектантами в особых условиях, оказались весьма недурными на вкус. Проследить адептов до их парников для Грыма не составляло особого труда.
Случались и у него голодные дни, когда добыча избегала силков, рыба проходила сквозь сети, а Порченые стрекозы похищали птичьи яйца прямо из гнезд, на которые нацелился отшельник. А вот за грибами охотиться было не надо. Приходи себе среди ночи в грибницу, и ешь.
Грым не заметил, как пристрастился к терпким грибочкам. Иногда он набирал их в мешок, волок в свое логово и жарил на костре, нанизав на тонкие ивовые прутики. Потом стал запекать их в углях. Мамаша иногда снабжала его крынками со сметаной из своих женских соображений, но если раньше Грым, съев едва половину, равнодушно выливал остаток в ручей, то теперь стал печь грибы в сметане.
Сон его стал ровным и глубоким, он что-то бормотал, ворочаясь с боку на бок, блаженно улыбался, а на утро просыпался посвежевшим, но с острым желанием запечь еще одну порцию.
Вещества, столь ценимые адептами секты за притупление человеческого разума и обострение тяги к Урочищу, не предназначались для расщепления в желудке. В то же время, Грым жрал галлюциногенные грибы в таком количестве, что оно вскоре с неизбежностью перешло в качество. У него обострилось ночное зрение, он и без того чуткий, стал ощущать даже движение древесных соков в лесочке неподалеку от его логова. Адептом правда, не сделался, ввиду того, что современные ему сектанты были потомками многих поколений своих предшественников, и определенные нечеловеческие качества были у них унаследованными. Кроме того, сектой двигала Идея, а Грыму на все идеи было глубоко наплевать. Да и не стал бы он плясать голым вокруг костра и курить всякую дрянь. Он просто любил жрать дармовые грибы.
Мамаша заметила странные перемены в Грыме, но помалкивала, понимая, что другого мужика ей уже не заполучить. А поскольку подозревала Грыма в причастности к выродкам, не сомневалась, что ее соплеменники непременно убьют его, узнай они о ее мыслях. Посему, мудрая женщина оставила все, как есть.