Зато Грым как-то застал ее на опушке чащи, где широкие звериные тропы вели аккурат к самому Урочищу. Обнаружив след своей «доченьки», он направился по нему, сокрушаясь, что бестолковый ребенок убредет в лапы к каким-нибудь паукам и стрекозам. Вскоре удалось настичь беглянку.
Йарра сделала привал на маленькой полянке.
Грым осмотрел стоянку с дерева, на которое ворча взгромоздился для лучшего обзора, и довольно хмыкнул.
Сам бы он также облюбовал именно это место, а уж скотий вор знал толк в лесной жизни. Место было на возвышении, и ветер сдувал в низины обычных комаров, в то же самое время, над холмиком тесно сплетались вьющиеся растения, создавая непреодолимое препятствие для Порченых комаров. Была тут довольно чистая на вид и запах лужица и пара камней из той породы, что улавливали даже слабый солнечный свет, сочащийся из густой листвы, долго удерживая тепло.
Порадовавшись за свою «доченьку», Грым задумчиво стал скрести за ухом. Хотя по всем признакам ясно, что кругом пруд пруди дичи, да и на дне лужи явно водились вполне съедобные Порченые головастики, Йарра собирала какие-то корешки и травы.
Грым тихонечко соскользнул с дерева, да и пошел к ее стоянке.
Шел он так, как умел в округе ходить лишь только он один. Ни одна сухая травинка не хрустнула. Тем не менее, девушка торопливо обернулась в ту сторону, с которой он, скрытый кустами боярышника, приближался к ее стоянке. Сконфуженный Грым показался из чащи, смущенно покашливая. Йарра улыбнулась ему и вернулась к своему странному занятию.
Грым уселся на теплый камень и стал рассматривать ее. Ему нравились ее точные и быстрые движения. Она споро и толково развела в ямке огонь, примостила над языками пламени глиняную миску его, Грымовой, работы, принесла воды и бросила в нее целую охапку зелени. Грым осмотрелся и с удивлением не нашел среди разложенный вокруг кострища Йарриных вещей ничего съестного. Тогда он тяжело вздохнул и принялся рыться в своем мешке.
Оттуда он извлек сушеные грибы, отправившись в тенистую низину, нарубил гибких веточек, нанизал на них сморщенные шляпки и стал возиться со своим костром.
Так они и хлопотали, изредка обмениваясь взглядами и улыбками. Они были чрезвычайно похожи, оба не любили людскую трескотню, и оттого прекрасно друг друга понимали. Молча они могли часами бродить по лесу, лишь Грым иногда показывал на что-нибудь полезное или красивое волосатым пальцем, а Йарра вглядывалась и кивала, соглашаясь и запоминая.
Наконец варево в миске загустело. Йарра жадно стала есть его деревянной ложкой, обжигая губы и беззвучно ругаясь на кипящее месиво. Потом вдруг спохватилась и предложила Грыму словами, что было довольно редким случаем: — На, поешь, целый день ведь по лесу шатался.