По памяти он вышел из зала через двери с правой стороны. Такие же слева вели в северное крыло, где его матери были отведены гостиная и салон. В южном крыле находились кабинет, библиотека и столовая. А в бельэтаже было несколько комнат, которые обычно разгораживались, но соединялись в один зал, если в доме давали балы или устраивали музыкальные вечера. Когда последний раз танцевали в этом доме? И не припомнить!
На стенах в ряд висели портреты предков. Ни один из них, кстати, не носил титул графа. Они бы лучше смотрелись в библиотеке. Там пришлись бы к месту помпезность и церемонность персонажей, изображенных на них. Но Джеку они нравились, в особенности восемнадцатая… нет, девятнадцатая леди Гаррет, Ее зеленые глаза смотрели озорно и прямо, а волосы были рыжими, как новенькая медная монетка в одно пенни. Дама явно отличалась непокорным, вспыльчивым нравом, и Джеку всегда казалось, что он унаследовал ее характер.
Кабинет графа располагался в передней части дома. Сидя за своим письменным столом, старик мог наблюдать за оживленным движением на улице и за теми, кто приезжал с визитом. Так он мог заранее решить, принять гостей или сказаться отсутствующим. Нет сомнения, он видел, как Джек мчался под дождем к дому, а сейчас размышлял над тем, почему его ни на что не годный внук так долго не идет.
Вздохнув над очевидным ответом, он поднял руку и дважды стукнул в тяжелую дверь.
— Входи!
Внук нахмурился, услышав, как высокомерно прозвучал приказ деда. Бунтарский характер не позволил ему сразу подчиниться. Джек досчитал до десяти и только потом нажал на дверную ручку.
Патрик Фаррингтон стоял к нему спиной и, сцепив за спиной руки, глядел в окно. Его поза внушала почтение. Джек часто пугался ее в детстве.
Подражая деду, он тоже заложил руки за спину, подошел и встал рядом. И оказался выше его на несколько дюймов.
— Вы так и стояли здесь с того момента, как я вылез из кареты? — Поневоле в его голосе прозвучала насмешка.
Старик лишь едва повернул голову.
— Ты так долго поднимался сюда, что я устал сидеть.
Джек пожал плечами.
— Не мог же я не остановиться и не переброситься парой слов с Алистэром.
Дед хмыкнул.
— Это значит, что ты уважил меня.
Он продолжал смотреть в окно.
— Вполне естественно. Ты же родной мне человек.
— Приятно сознавать, что ты по-прежнему тревожишься обо мне.
Последовала короткая пауза. Потом старик повернулся и почти оказался лицом к лицу с Джеком.
— Ты становишься похожим на меня. Я никогда не переставал беспокоиться и заботиться о тебе, мальчик мой.
Что-то стиснуло Джеку горло. Любовь или гнев? В последнее время эти два чувства стали как-то переплетаться.