Джек знал: если Немезида начал подкалывать его величество, это значит, хобгоблины совершенно расслабились и чувствуют себя как дома.
— Торгиль уже поведала нам о ваших приключениях; ну а я-то, само собою, кое о чем и без нее знал, — промолвил Бард. — Пега, тебя должно поздравить. Одержать победу над эльфами — подвиг не из малых. Когда ты зажгла ту свечу на празднике Йоль, я сразу понял: тебе самой судьбой предначертано свершить нечто великое.
— Спасибо, господин, — пролепетала девочка, смущенно глядя в пол.
— А ты, Джек, разорвал кольцо Нежити вокруг Дин-Гуарди. Вот уже много веков жизненная сила рвалась внутрь. Крепость была что гнойный нарыв, распространяющий заразу повсюду вокруг. Но теперь это место исцелилось.
— Я утратил посох из Ётунхейма, — не удержавшись, посетовал Джек.
— Я знаю.
«Среди присутствующих один только Бард понимает весь ужас этой жертвы», — подумал про себя Джек.
Старик смотрел на ученика так сочувственно, что мальчуган отчаянно боялся расплакаться и опозориться перед всеми.
— Есть дарования, которые обретаешь только через жертву, — тихо проговорил Бард. — Эти дарования ведомы мудрым, но на то, чтобы овладеть ими, потребно время. Я давным-давно, еще в ходе обряда «огня бедствия», понял, что ты, и Пега, и Люси вызвали к жизни великие перемены. Чего я не видел, так это участия Торгиль. Она принесла величайшую из жертв, подняв руку на Властелина Нежити. И приобрела многое — чего еще не осознала.
— Она? — хором переспросили брат Айден и отец.
— Вы же привыкли к хобгоблинам. Привыкнете и к тому, что Торгиль — девочка, — заверил Бард.
Джек в который раз поразился тому, как в изложении Барда любая самая неразрешимая проблема предстает заурядным пустяком. Отец уже разговорился о чем-то с Букой, а брат Айден перестал креститься всякий раз, как взгляд его падал на хобгоблинов. Славный старина Бард! Да он любого заставит под свою дудку плясать!
Дверь, ведущая в монастырь, внезапно распахнулась, и вошел Брут — король Брут, тут же напомнил себе Джек. Вслед за Брутом явился и отец Север.
— Фью! Тяжкий денек выдался! — воскликнул новый правитель Дин-Гуарди. — С самого утра так ни разу и не присел.
— А завтра придется не легче, — заверил отец Север. — Мы уже собирались спать укладываться, и тут я вспомнил, что у меня осталось одно недоконченное дельце. Вы, кстати, можете выбрать себе любые постели по своему вкусу. Монахи еще долго будут спать на голых досках. Итак, Драконий Язык, — монах обернулся к Барду, — пора тебе кое с кем познакомиться.
Отец Север отступил в сторону, и в комнату вошла Этне. С ее появлением даже свечи запылали ярче.