Ира легла на каменные, немного прохладные плиты. Костя достал из кармана тюбик.
- От москитов, - пояснил он и принялся покрывать ее тело теплой, влажной мазью. Ира закрыла глаза и вновь, как тогда, в самолете, «поплыла».
- Я хочу тебя, Костя! - прошептала она.
- После твоего возвращения, - улыбнулся Костя.
Он поцеловал ее в губы. Ира нашла в себе силы улыбнуться, затем Костя поднес к ее губам фляжку.
Жидкость по вкусу напоминала крепкий чифирь. Была на вкус горькой и вяжущей.
- Глаза закрыть? - спросила Ира.
- Как хочешь, - ответил Костя.
Так и быть. Закрывать глаза Ира не стала. Она лежала на плитах, смотрела на облака и ждала. Долго ничего не происходило.
То ли облака над головой были низкими, то ли сама пирамида - очень высокой. В какой-то момент лежания и ничегонеделания Ире стало казаться, будто облака снижаются, пытаются ее окутать. Небесная вата была теплой и немножко мокрой, словно вымоченной в теплом чае. В голове всплыло воспоминание из детства. Ира (тогда еще Лиза) простудилась, лежит в постели. Делает вид, что страдает, но на самом деле, конечно, нежится и наслаждается бездельем, упивается тем фактом, что не надо идти в школу.
«Странно, что я все это помню», - подумала Ира. Действительно, память о событиях детства, а также отрочества и некоторой части юности были, казалось бы, надежно зачищены, зашкурены лучшими психологами от тех маленьких крючочков, которые позволяют тому или иному событию удержаться в голове.
Мокрые, но безумно приятные на ощупь, облака шептали:
- Пошли с нами! Пошли с нами!
- Я не могу, - сказала Ира. - Я ведь человек! Я не могу летать с вами!
В ответ облака расхохотались, да так, что одно из них даже выпустило маленькую молнию.
- Человек умеет летать! - заявило облако-пускатель молний. - Ты просто трусиха!
- Трусиха, фу! - поддержали другие.
- Может… может, у меня и получится, но я не умею!
- А ты вспомни! - посоветовали ей.
Действительно, в голове Ирины стала пробуждаться не только стертая психологами человеческая память (почему-то при воспоминании о специалистах в белых халатах на ум приходили слова «жрецы науки»), но и какие-то более глубинные воспоминания. Девушка вдруг отчетливо поняла, что - да, когда-то летала и она.
Было это давно. И не здесь. Какое-то давнее, неуловимо прекрасное, с привкусом сказки, воспоминание появилось в ее душе.
- Я вспомнила, облака! - сказала Ира. - Я летала. Но - во сне.
- Ты глупая трусиха! - отвечали облака. - Ведь сон и явь - одно и то же. Лети!
- Ладно, - согласилась Ира.