«Машиах?.. — потрясенно прошептал Брандт. — То есть, мессия? Ты что, совсем сбрендила?.. Аа-а… наконец-то я понял… ты сумасшедшая… просто сумасшедшая! Господи! Это ж надо так попасть! Ты, сумасшедшая одиночка, затеяла всю эту историю?.. заварила всю эту кашу? Ты, одна?!»
Хефи печально улыбнулась.
«Конечно, одна. Человек, в конечном счете, всегда все решает сам, один. Машиах бен Давид, твой сын, тоже будет один. Но он-то победит. Он-то все устроит, в лучшем виде. Он-то их всех передавит: и вампиров, и убийц, и всю их темную армию. И все будут счастливы. Все, до одного! Разве это не прекрасно? Ты только подумай: Машиах!»
Брандт перевел дыхание.
«Так, — сказал он сам себе. — Сосчитай до десяти и приди в себя. Главное — спокойствие. Я ведь об этом где-то читал… это называется „иерусалимский синдром“ или как-то похоже… Типичная шизофрения, причем описанная и, видимо, поддающаяся лечению. Но я-то, я-то какой кретин! Сразу не разобрать, в чем тут дело!.. столько людей погибло…»
«Ладно, — произнес он как можно более терпеливо. — Допустим, что ты беременна. Допустим даже, что ты беременна Мессией. Но при чем здесь я, Дэвид Брандт? Ты ведь охотилась именно за мной, не так ли? Иначе, зачем тебе вообще было пробираться в Особый Отдел?»
«Конечно… — ласково прошептала Хефи. — Конечно, за тобой. Ты не думай, я все проверила. Все сходится. И твой отец Джозеф, и дед, и прадед… всё. Ты — это он, без сомнений…»
«Я — это он… — выкатив глаза, повторил Брандт. — Кто — „он“?»
«Он, Машиах…»
«Как?! Теперь я — Машиах?.. Та-ак… Но ты ведь всего минуту назад сказала, что Машиах — у тебя в животе…»
Хефи тихонько засмеялась.
«Какой ты глупый! Есть два Машиаха. Один, предварительный, Машиах бен Йосеф, его еще называют Машиах Войны, это ты. А другой, настоящий, последний, Машиах бен Давид, — это он, наш с тобой сын. Все просто.»
«Да уж… — согласился Брандт, вытирая пот со лба. — Куда уж проще.»
Они еще немного помолчали, потом Хефи приподнялась и поцеловала Брандта.
«Знаешь, а ведь я в тебя даже влюбилась, — сказала печально. — Никогда не думала, что мне будет так тяжело уйти. Но делать нечего, милый. Прощай…»
Девушка быстро открыла дверь и выскользнула из машины.
«Подожди!» — крикнул Брандт. Он чувствовал себя, как человек, у которого только что оторвали ребро.
Хефи наклонилась к окошку. Лицо ее было мокро от слез.
«А что с ним должно случиться?» — спросил Брандт как можно небрежнее.
«С кем?»
«Ну с этим… с Машиахом бен Йосефом…»
Хефи шмыгнула носом.
«Он погибнет, — сказала она тихо. — В битве на горе Меггидо. Это называется первый Армаггедон. Прощай, милый, мне пора.»