По-видимому, наш командир чувствовал себя задетым. Все, что он думал, без труда можно было прочесть на его лице. Его подробный и серьезный отчет о нашем бедственном положении почти не дошел до слушателей, а мое вскользь брошенное, зато попавшее в самую точку замечание пробудило к жизни этих отупевших от отчаяния людей. Теперь столько народу одновременно поддерживало старика, что ему стало неловко, а потом он даже рассердился. А девушка сиротливо стояла сзади. Раньше она чувствовала, что кому-то нужна, но теперь это чувство перешло от нее к кучке людей, толкавшихся вокруг старика. Я пробрался к ней и сказал, указывая на него:
— Ваш отец?
Но он не был ее отцом. Обрадованная, что с ней заговорили, она рассказала мне все. Меня удивила ее откровенность, я не ожидал симпатии с ее стороны: ведь всего каких-то полчаса тому назад произошел тот обмен репликами из-за сигареты. Но потом я понял, что всеобщее расположение ко мне захватило и ее. Кроме того, как потом выяснилось, ей тоже не нравилось поведение летчика — чисто интуитивно. Итак, вслушиваясь больше в голос, чем в слова, я все же узнал, что она не родственница старикашки — к нему ее привязывают чувство долга и благодарности и хорошо оплачиваемая работа секретарши. Мне приятно было звучание ее голоса и выбор слов, я сочувственно хмыкал и всякий раз, как она собиралась умолкнуть, с заинтересованным видом задавал какой-нибудь вопрос. Под звуки ее голоса мне вдруг стало хорошо и уютно на промерзшей гренландской земле, и у меня пропала всякая охота искать выход из бедственного положения. Это продолжалось, пока она говорила; потом мы оба стали смотреть на возню вокруг старикашки, которого теперь поддерживали так активно, что ноги его оторвались от земли. С несчастным видом он висел на плечах у своих мучителей — первый из нас, кто покинул гренландскую землю.
Наш командир меж тем оправился от ущерба, нанесенного ей престижу, и избрал новую тактику. В сопровождении стюардессы он обошел всех с целью регистрации наличного запаса продуктов. Здравая идея, однако, безрезультатная, ибо мало кто, отправляясь на аэродром, берет с собой запас хлеба и консервов. Другие члены экипажа залезли в разбитый самолет и занялись опознанием трупов и извлечением неповрежденных приборов — по крайней мере, так я думал.
Я спросил молодую женщину, как она намеревается достигнуть обитаемого мира, но у нее на этот счет не было никаких планов. Несмотря на неприязнь к командиру, она все же доверяла ему. Его ведь специально обучали, и он уже бывал в подобных передрягах, он лучше всех знает, где именно мы находимся.