– Откуда ты знаешь о моём несчастье? – удивлённо спросил Звонарёв.
– Слухом земля полнится, – снова улыбнулся Блохин. – Пойдёмте сюда, в переулочек, накоротке поговорим…
Когда спустя некоторое время Звонарёв шёл на завод, шумный, деловой Петроград не казался ему уже таким неприветливым и чужим. На душе потеплело от участия верных и хороших людей.
«Как меняются люди! – думал Звонарёв в такт своим бодрым шагам. Вот Филя Блохин. Давно ли он был горьким пьяницей и ругателем? Блохой, иначе и не звали. А сейчас? Откуда что взялось? Пить бросил, работает отлично, но главное не это, главное – внутренне очень изменился. И глаза стали другие – умные, размышляющие. Рассуждает трезво, логично, грамотно. Видно, что многое знает, но все говорит. „Цель в жизни вижу, ради неё и живу“.
У него цель в жизни, а у тебя, Сергея Звонарёва, какая цель? Детей вырастить? Так это цель каждого человека. А что твоё сокровенное? Вот и не знаешь, что сказать. И выходит, что Блохин обогнал тебя в чём-то самом главном, что есть у человека в жизни».
И хотя это было горько сознавать, Звонарёв не ушёл от искреннего ответа самому себе. И эта прямота усилила радостное настроение Звонарёва. Он видел, что Варины друзья были настоящими людьми. Им можно было верить, раз они в трудную минуту подали руку помощи, прислали Блохина. «Освободить из тюрьмы сразу, конечно, трудно, – вспомнил он слова Блохина, – но поддержать Варвару Васильевну, переслать ей письма, передачи можно и сейчас». – «Что же, у Вас и в тюрьме друзья?» – спросил он Блохина и услышал в ответ: «У нас везде друзья».
В тревоге и ожиданиях прошло несколько дней. И однажды в конце рабочего дня, когда Звонарёв уже собрался уходить домой, к нему заглянул Краснушкин и предупредил, что удалось добиться свидания с Варей.
На следующий день в установленный час они переступили порог угрюмой и неопрятной приёмной дома предварительного заключения.
Свидание продолжалось минут десять. Разговаривать пришлось через проволочную сетку, к которой подвели Варю. Выглядела она больной и усталой, но в глазах по-прежнему светились огоньки непреклонности и большой душевной силы.
– Здравствуй, Серёжа, – проговорила она приглушённо, с трудом сдерживая волнение. Улыбнулась, кивнула Краснушкину и снова остановила взгляд на лице мужа. Тот стоял перед ней бледный, нервно покусывая губы, чувствуя, как что-то душит горло.
– Как тебе тут, Варенька?
– Не сладко, но терпимо, – ответила Варя.
– Нам очень тяжело без тебя.
Варя спросила о детях. Подбородок её задрожал. Казалось, она вот-вот расплачется.