– Они тут были! – указывая на дрожащих рабынь, сказал кто-то из мужчин.
– Что случилось? – спросил главный.
Девушка с пораненным плечом заговорила. Оказывается, пришельцы разрезали заднюю стену шатра.
– Ворвались, – объясняла она, – их было много. Мы – пытались защитить госпожу. Но нас оттолкнули, и все. Это были мужчины, воины. Мы ничего не могли сделать! Вот здесь они вошли, – указала она на заднюю стену, – и ушли туда же, и госпожу забрали!
Учет численности и сил противника – один из элементов тактического искусства. Конечно, общим числом неприятель превышал отряд моего хозяина, но в момент атаки нападающие оказались сильнее. Двадцать человек могут прорвать оборону, которую держит целая сотня, если ударят в точку, где стоят всего двое. В воцарившейся в лагере неразберихе, когда внимание воинов было отвлечено, отряд моего хозяина, пусть и немногочисленный, нанес точный, практически неотразимый удар. В тех условиях это было не так уж сложно.
Я сглотнула. Так, значит, я – всего лишь пешка, мое появление – отвлекающий маневр. Как горько, как страшно!
– Из какого они города? – допрашивал одного из раненых главный.
– Не знаю, – отвечал тот.
Ну конечно, я видела: перед нападением воины моего хозяина сняли с одежды опознавательные знаки.
– Мы знаем, куда они побежали, – сказал один из мужчин. – Если поторопимся, может, и догоним.
– Быстрее давайте, – поторопил другой, – еще сумеем перехватить.
Главный в сердцах стукнул кулаком по поддерживающему полог шатра стрлбу. Глубоко врытый в землю столб, закачавшись, едва не рухнул.
– Вооружить людей, – скомандовал он. – Взять луки, паек. Всем собраться через десять инов.
– Слушаюсь, предводитель, – отчеканил один из воинов. Мужчины вышли из шатра. Раненых унесли.
Главный повернулся ко мне. Я отпрянула. Кроме него в шатре оставалось еще человека четыре – включая того, что держал меня на привязи.
Главный схватился за мое последнее, пятое сверкающее покрывало. Сквозь тончайшую ткань мое испуганное лицо было хорошо видно. Оно прикрывало меня лишь символически, но когда его сдернут, на моем лице не останется и символического покрова. Я предстану перед мужчинами с открытым лицом. Удивительно, как меняется восприятие! Безусловно, оно зависит от обстановки и традиций. На Земле лишь очень немногие женщины прикрывают лицо, зато большинство прикрывают тело. Так велят тамошние традиции. На Горе почти повсеместно женщины традиционно прикрывают и лицо, и тело. Строго говоря, за тем, чтобы было прикрыто лицо, следят, пожалуй, даже более ревностно. Ведь тела человеческие, пусть и совсем разные, все равно больше схожи между собой, чем лица. Поэтому та, кто не желает предавать гласности свои чувства, свою частную жизнь, стремится прикрыть именно лицо. Лицо гораздо ярче, чем тело, отражает переживания человека, его характер. Так что же надо скрывать в первую очередь тому, кто не хочет выставлять душу напоказ? Разве зеркалом души называют тело? Так зачем же свободному человеку скрывать его? И разве человек не имеет права таить от окружающих свои мысли и чувства, все то, что так явно отражается на лице? Однако все должно быть к месту. Покрывало уместно, когда женщина одета. И наше восприятие во многом зависит от того, как воспринимают открытое или завешенное покрывалом женское лицо мужчины, от того, как жаждут они рассмотреть наши черты. Открыть лицо перед этими мужчинами я боялась. Во многих горианских городах лицо перед посторонними открывают только рабыни.