Мой французский дядюшка (Батшев) - страница 20

- Поэт, - хмыкнул Поплавский. - Привет, поэт Павел Бред! Наливай.

Я посмотрел на бутылку:

- Никогда не пил такого вина.

- Понравилось? - обрадовался Поплавский. - Хорошее вино. Именно такое вино мы пили с Куприным Александром Иванычем.

- С Куприным? - не поверил Горгулов. - Опять врешь.

С трудом я вспомнил, что Куприн - русский писатель, даже что-то читал, когда учился в гимназии. Но что читал - не помню.

- А разве я не мог выпить с Куприным? Я работал в зверинце.

- Ты? В зверинце?

- А разве я не мог работать в зверинце? В кафе заходил после работы. Куприна там знали. К нему приставал один мужик. То ли каменщик, то ли садовник. Звали Поль. Этот Поль напивался как свинья и приставал к Куприну: - Мэтр, я не Поль. Я - Артур. Как так? А очень просто. Когда трезвый, то Поль. А как напьется - раз­двоение личности, и уже он не Поль, а какой-то таинственный Артур... И Куприн восхищался: - Какая фантазия, а?!

- Все ты врешь, - убедительно произнес Горгулов и посмотрел в глаза Пьера, словно прося поддержки. - Тоже мне писатель - Куприн!

Поплавский неожиданно обиделся за Куприна.

- Много ты, Пашка, понимаешь! Он хороший писатель, но несчастный человек.

- Чем же несчастный?

Поплавский налил всем понемногу и, подняв стакан, провозгласил:

- Он не может писать по памяти, как Бунин, Шмелев или Ремизов. Он должен жить жизнью людей, о которых пишет, - будь то балаклавские рыбаки или шлюхи из «Ямы».

- А Бунин? - спросил я, вспоминая «Деревню».

- Бунин! Ха! Иван Алексеевич - барин! - пояснил Горгулов, и глаза его затя­нула пленка мечтательности, словно он увидел барский дом с балконом и колон­нами, летний сад, барышню в белой панаме...

- Барин, - согласился Поплавский и ухмыльнулся, вспоминая: - на прошло­годнем литературном балу стоит дядя Ваня Бунин у стойки, опрокидывает третью рюмку коньяку - а ему под шестьдесят, перед тем еще вина принял, - к нему под­ходит выпивший Вася Яновский...

- Яновский - сволочь, мы с ним дрались, он сказал, что у меня стихи плохие, - нахмурился Горгулов.

Поплавский выпил.

- Правильно сказал. Так вот, подкатывается Вася, опрокидывает рюмку и спра­шивает: «А как ваши, Иван Алексеевич, сексуальные проблемы?» Так Бунин, не моргнув, выпил и отвечает: «А в глаз хочешь?» - Яновский как испарился.

Горгулов захохотал.

- Вот тебе и классик дядя Ваня Бунин! Нет, надо выпить за Иваналексеича, - он долил вина себе в стакан и с удовольствием выпил.

Сколько же в него влезает? Тоскливо мне стало.

30

Кинохроника

Снова Распутин. Снова развесистая клюква и обливание грязными инсинуациями рус­ской предреволюционной истории. На сей раз это фабрикуется в Холливуде.