Лишь 12 сентября, через четыре недели после едва замеченного рождения принца Фридриха Вильгельма, усопшего торжественно доставили в фамильный склеп старого берлинского собора, где уже лежали останки пяти бранденбургских курфюрстов, и тело Великого курфюрста воистину обрело покой. (До 1750 г., когда гробы с курфюрстами были переправлены в склеп заново отстроенного собора в берлинском Люстгартене. Фридрих Великий, лично наблюдавший за этим, велел оставить гроб курфюрста открытым. Лик и верхняя часть тела покойного хорошо сохранились. Огромное жабо, желтые перчатки с отворотами до локтей и роскошный княжеский парик украшали его. Правнук долго смотрел на деда, затем поклонился и сказал приближенным: «Messieurs, celui-ci a fait des grandes choses» — «Господа, сей муж вершил великие дела».)
Но не только почести предку, небывало пышные для тесных улиц Берлина, удерживали Фридриха III от порывов радости и отвлекали его от колыбели, где барахтался в своих пеленках сыночек Фридрих Вильгельм. На горизонте европейской политики собирались тучи, и в берлинском дворце одно заседание Государственного совета следовало за другим. Сильнейший властитель континента, Людовик XIV, прославленный французский «король-солнце», шесть лет назад переехавший в роскошный Версальский дворец — отныне символ королевского достоинства, — подтянул воинские части к границам рейха. Император в Вене Леопольд I поспешно заключил союз с «морскими державами» Англией и Голландией, которые не признавали первенства Франции ни в Европе, ни в заморских землях. Война витала в воздухе, и Европа раскололась на два блока. Пропаганда опиралась на то, что уже тогда лицемерно называлось «европейским равновесием», хотя речь шла о другом: Франция Людовика XIV использовала к своей величайшей выгоде тридцатилетнюю бойню 1618–1648 гг. и теперь собиралась унаследовать старинную власть германских императоров, в то время как Лондон при виде континентального конфликта намеревался уйти в его тень и распространить свое превосходство на море и на прибрежные земли Атлантического океана.
Девять лет (1688–1697 гг.), вплоть до Рисвикского мира, борьба идет во всех направлениях, но прежде всего в Германии и в Голландии. Это и первые годы жизни маленького принца Фридриха Вильгельма, подраставшего во дворцах Берлина и Потсдама. Но ведь известно, как важны впечатления, дающие пищу уму и фантазии ребенка в первые десять лет его жизни.
Что может впечатлить маленького Фридриха Вильгельма в те 1688–1697 гг., когда повсюду звучит боевая труба и грохочут пушки? О чем разговаривают взрослые, когда он сидит с ними за столом или прислушивается к их вечерним беседам у камина?