Достоин удивления тон этого юноши. Времена, когда принц казался Зекендорфу замкнутым и чуть ли не дряхлым, явно миновали.
Для Фридриха не прошел бесследно успех его дрезденского приключения, во время которого польско-саксонское общество осыпало прусского кронпринца розами. Самоуверенность молодого человека выросла настолько же, насколько ухудшилось здоровье и понизился международный авторитет сорокалетнего короля-солдата. Придворные и дипломаты уже привыкли оказывать почтение «восходящему солнцу»; капля за каплей интриги Вильгельмины и матери приносили результаты. И сын почувствовал: отец, выбираясь за пределы своего солдатского мирка, действует как неуклюжий медведь и другие монархи не воспринимают его всерьез. Он слышал, как отца за глаза называют «фельдфебелем на троне», считая его духовно и умственно ущербным и чуть ли не варваром. Кронпринц не обольщался почестями, воздаваемыми королю, видя, как ничтожно уважение мира к Пруссии. И все это усиливало неприязнь к отцу. Встречаясь с королем, Фридрих корчил надменные гримасы или презрительно ухмылялся. Почти ежедневно между ними происходили отвратительные сцены, причем отец бушевал тем сильнее, чем больше он чувствовал сопротивление сына. Кронпринц писал матери, уехавшей на лето:
«Я нахожусь в полном отчаянии. Король совсем забыл, что я его сын, и обращается со мной как с последним человеком. Этим утром я, но обыкновению, вошел в его комнату. Он тут же набросился на меня и самым жестоким образом стал избивать палкой, пока силы его не оставили».
Безвыходная ситуация. Отец — в беспомощном неистовстве, в полной изоляции, в преддверии сумасшествия. Сын — в отчаянии, его гордость оскорблена, уже не в первый раз он заигрывает с мыслями о самоубийстве. Вот доподлинные слова Фридриха: «У меня слишком сильное чувство собственного достоинства, чтобы терпеть такое обращение и дальше!» Компромисс между такими натурами исключался. Но кому следовало играть роль победителя, а кому — побежденного? 11 сентября 1728 г. принц садится за стол и пишет отцу следующее письмо:
«Мой дорогой папа! Я уже давно не могу решиться посетить своего дорогого папу. Иногда меня отговаривают, но чаще я боюсь еще худшего, чем обычно, приема, поэтому и решился написать письмо. Итак, я прошу своего дорогого отца смилостивиться надо мной. После долгих размышлений я убедился: моя совесть так и не указала на то, в чем я мог бы провиниться. Но если я без умысла чем-либо обидел моего дорогого папу, сим я всеподданнейше прошу прощения. Я неизменно надеюсь, что мой дорогой папа отбросит лютую ненависть, с которой я хорошо познакомился благодаря его поступкам. Иначе я не смогу убедиться в доброте отца и буду вынужден думать иначе. Проникаюсь доверием и надеюсь на милость моего дорогого папы ко мне».