Я запомнил его самодовольным и жирным бароном, наглым и толстомордым, но сейчас рядом с Лавинией маленький скукоженный человечек в шелковой шапочке и с черной повязкой на глазу. Одет по-прежнему богато, но подвернутый пустой рукав приковывает внимание, лицо изуродовано шрамами, а та половина, где повязка, — сплошной рубец на рубце.
Он улыбнулся мне беззубым ртом, губы серые и навсегда в корочке от страшного огня.
— Шарлегайл послал меня с поручением… Из меня плохой посланец, но я рассказал Лавинии и всем, как ты вытащил меня, и король счел, что один мой вид устыдит колеблющихся воинов… словом, Зорру нужны отважные рыцари. Карл снова собирается обрушиться всеми силами. Нам дорог каждый человек, который прибудет на помощь.
— И ты надеешься получить помощь здесь?
Он двинул плечами.
— Если рыцари готовы проливать кровь… просто так, то неужто откажутся пролить за правое дело?
Я промолчал, Гендельсон не знает, что имитаторы всегда заметнее, чем герои. Молодые крепкие парни мечтают стать актерами или каскадерами, которые сыграют героя, но ни в коем случае не стремятся стать героями. Мохамед Али струсил пойти в армию, тогда шла война во Вьетнаме, но охотно подставлял лоб под удары на ринге. Все-таки там за каждую зуботычину получает по миллиону долларов, а во Вьетнаме получил бы разве что медаль за отвагу, а кому это нужно, пусть конгресс засунет ее себе в задницу. Наши супермены до свинячьего писка страшились попасть в армию, а то не дай бог пошлют в Чечню, зато бьются за контракты в футбольных клубах страны, мечтают стать шоуменами, клоунами, диджеями, гордятся своей экстремальностью, когда прыгают с парашютом с моста или скачут на велосипеде перед старушками у подъезда.
— Дай бог, — произнес я, — чтобы тебе удалось. А вы, леди Лавиния…
Она коротко вздохнула, проглатывая комок в горле, ее взгляд был прям, но только я видел, что в глубине ее глаз.
— Я с мужем с той же целью, — проговорила она. — В Зорре знают леди Алевтину как дочь короля Джона Большие Сапоги, а их род всегда был неистовыми воителями против Юга. Я надеюсь поговорить с нею, рассказать, что сейчас в Зорре, объяснить, как мы надеемся на поддержку королей христианского мира…
Голос ее становился все тише, мы оба говорим не о том, что думаем, что чувствуем. За спиной у меня звучали трубы, герольды что-то выкрикивали, наконец пришел сам король Барбаросса и возложил венок на голову леди Лавинии. На меня посматривал с явным раздражением, мол, слишком уж ты, братец, рыцарственен, если избрал королевой жену своего старого боевого друга, дабы сделать ему приятное.