— Вот почему я сам не допер! А эти куда?
Он разложил на столе геммы, таинственно поблескивают, перекатываясь под его лишенными папилляров пальцами.
— Нестандартные, — пробормотал он в затруднении, — нестандартные… Слишком крупные, маломощные…
— Но хоть не ламповые? — спросил я с видом знатока. — Ладно, это я так.
— Одну из них можно приспособить вот сюда, — проговорил он с сомнением и указал на сустав моего большого пальца. — Остальные… не знаю. У вас нет… да, нет…
— Подходящего оборудования? — спросил я. — Наверное, да. А этот сервомотор, как вы сказали, для чего?
Он покачал головой.
— Не знаю. Он нестандартен, многое неясно.
Я поколебался, спросил с опаской:
— А если… словом, не будет выпирать? Подумают, что у меня липома. Или бородавка.
Он взглянул с укоризной.
— Клапса растворяется… почти полностью. Иначе как бы лук… воспринял? Взаимодействие… на уровне…
Он произнес десяток непонятных слов, я сказал поспешно:
— Ну да, ну да! Это да, все правильно, как же иначе? Говоришь, вот сюда?
Он мягко отобрал у меня сиреневый камешек.
— Позвольте мне. Иначе можете сделать неверно.
— Конечно, конечно, — согласился я еще поспешнее, — я не хотел бы, чтобы вместо прибавления… что-то убавилось. Знать бы, что прибавится! А то вдруг такое…
Додумать я не успел, а когда додумал, жар к тому времени охватил всю кисть, я вырвал руку из пальцев класторга и затряс ею в воздухе. Сустав безобразно вздулся, покраснел, став похожим на раскаленный набалдашник стеклодува, внутри пульсирует, то угасая, то разгораясь ярче, огонек.
Пес поднял голову, приглушенно порычал на класторга и снова уронил голову на лапы. Спасибо, сказал я ему взглядом, за сочувствие.
— Больно? — спросил класторг. В бесстрастном голосе послышалось сочувствие. Или это я захотел слышать то, что услышал. — Надеюсь, временно… наверное, временно.
Я тряс пальцем, чувствуя, как горит уже не только кожа, но и сам сустав, как плавится под чудовищным действием геммы, то ли разъедающей, то ли проникающей по методу диффузии, абсорбции или адсорбции. Заныли нервы по всему телу, а мышцы задергались даже у предплечья.
— И как долго?
Он помедлил, прежде чем ответить, нежно взял мою кисть, внимательно всмотрелся. Мне показалось, что в глазах мелькнуло затруднительное выражение.
— Нестандартная клапса, — проговорил он ровным голосом, я отчетливо уловил сочувствующие нотки. — Нестандартная реакция… Трудно сказать, что дальше. Возможно, все скроется сегодня…
— А возможно, — спросил я саркастически, — через неделю?
— Возможно, — ответил он все так же ровно, — никогда.