Но когда разведчики начали выкладывать на стол палки сырокопченой колбасы, различные сыры, балыки - мясные и рыбные и другие деликатесы, у моряков раскрылись рты от удивления…
- И откуда же это добро? - с ехидцей спросил Северино.
- Из личной кладовой начальника порта Сен-Назер, - спокойно ответил Сербин. – Я думаю, он даже не заметил, что из его кладовой что-то пропало – столько там всякого добра с кораблей натарено. К нему же всяк капитан с подношением идет… А он все в кладовочку, в кладовочку… На черный день, видать, собирает. Да мы чуточку-то и прихватили…
- Ну-да, ну-да! – согласился Северино. – Что ж, товарищи, прошу к столу! Мы славно повоевали вместе с друзьями-разведчиками, надеюсь, так же славно и отдохнем! И на правах капитана подлодки прошу право первого тоста!
- Просим! – захлопали в ладоши моряки и разведчики.
- Вот мы здесь, вдали от нашей горячо любимой Советской Родины выполняем свой воинский долг! – начал капитан. – Всякое было за это время. И бои тяжелые, и саботаж, и предательство… Но мы, верные сыны своего Отечества, коммунисты, как советские, так и испанские, смогли превозмочь все беды, все преграды, стоящие на нашем многотрудном пути, и - победить! Пусть это победа сегодняшнего дня! Пусть! Но в ряду других побед она столь же славная и внесла свою малую лепту в общую победу!
Так выпьем же, товарищи, за нашу великую Советскую Родину, за нашего вождя – товарища Сталина, который ведет нас к победе мировой революции, за нашу скорую победу! Ура, товарищи!
- Ура! Ура! Ура! – трижды негромко прокричали присутствующие и запили тост выдержанным французским коньяком…
Глубокой ночью Сербин вышел на мостик и, запрокинув голову, посмотрел в чужое, забрызганное незнакомыми звездами небо. Их было так много, что он поразился – никогда у себя на Родине – в донецких степях он не видел на небе столько звезд одновременно… Да и Луна на здешнем небе была какая-то ущербная – сплошь изрытая каньонами и кратерами. Он вспомнил ровный спокойный диск своей Луны, светившей всегда мягким, добрым, серебристым светом…
«Увижу ли я ее – свою Луну еще хоть раз в жизни»? – вдруг с тоской подумал Путник. «Доберусь ли когда-нибудь до родных мест»?
Защемило сердце…
Сербин спустился в духоту кубрика и долго плескался под краном, смывая липкую духоту испанской ночи…