Бирса определили в отдельный домик для гостей, тропический бунгало, стоящий на сваях под пальмами поблизости от воды. Весь день они с Джуди загорали на берегу, удили рыбу и плавали на доске под парусом, вечером ужинали при свечах в гостиной и расстались заполночь. Бирс спустился в бунгало и под плеск волны, лежа в постели, смотрел по телевизору ночные новости, когда неожиданно пришла Джуди.
— Подвинься, — улыбчиво сказала она, отогнула одеяло и легла рядом.
Выглядело это естественно и непринужденно, как все, что делала Джуди. Антон обомлел и скованно молчал, не в силах что-либо произнести; сквозь паузы в речи дикторов доносился мерный плеск волны. Бирс не двигался, чувствуя себя полным идиотом. Джуди с улыбкой взглянула ему в лицо.
— Я тебе нравлюсь? — спросила она просто.
— Очень, — чистосердечно признался он.
— А тогда, что же? — она удивленно вскинула брови.
— Я… понимаешь… — ему вдруг стало недоставать слов в английском языке, он мялся, не зная, как ей объяснить. — Я не хочу приключений… я хочу всерьез…
— Да, всерьез. Я тоже всерьез, — подтвердила она и смотрела на него озадаченно, не понимая в чем дело.
— Всерьез — мы слишком далеко живем: ты здесь, я там.
— Ты можешь остаться, — предложила она. — Захочешь, я приеду к тебе.
— Я не могу остаться, — возразил Бирс, сгорая от стыда. — А ты не сможешь жить у нас.
— Почему? — на ее лице прочно держалось недоумение; она силилась понять причину и не могла. — Ты говорил, ты в разводе. У тебя там девушка?
— Нет. У меня там сын.
— Мы возьмем его сюда, — предложила Джуди, не мудрствуя лукаво.
Любое препятствие мнилось ей пустяком, она искренне старалась понять, что мешает им быть вместе, и не могла.
— Наверное, я просто тебе не нравлюсь, — сказала она огорченно.
— Джуди! — он поцеловал ее ладонь. — Ты мне очень нравишься. Поверь, я ужасно хочу тебя.
Она без промедления сунула руку под одеяло, пошарила там и, потешно округлив глаза, воскликнула:
— О, Тони! В чем же дело?!
Даже сейчас она была естественна и бесхитростна, ни намека на притворство.
— Джуди, Америка — прекрасная страна, но жить я могу только в России. Там плохо, но там интересно, — попытался он ей объяснить.
Она наморщила лоб, как будто решала трудную задачу и не могла решить. Не могла осилить своим американским умом, хоть тресни.
— Я не хочу, чтобы ты была несчастной, — сбивчиво пробормотал Антон.
Он отдавал себе отчет, что все его знакомые и, вероятно, большинство соотечественников сочтут его вполне слабоумным.
— Кто тебе сказал, что я буду несчастна? — таращила на него глаза Джуди. — С чего ты взял?