— Мое дело! — зло напомнил Ключников.
— Нет! — внезапно закричал Федосеев. — Это наше дело! Наше! С жидовкой спутался?! — лицо его исказилось от ненависти. — Народ предаешь? Сбежать хочешь?!
Истерика была рассчитана на зрителей. Федосеев проводил воспитательную работу, и не будь зрителей, он не подумал бы устраивать сцену.
— Мы вам всем мозги вышибем, жиды проклятые! — истошно закричал Федосеев, грозя кулаком.
Стукнула входная дверь, Ключников не поверил глазам: в подъезде появился его напарник Антон Бирс собственной персоной. Это было так удивительно и непостижимо, что Сергей не выдержал и улыбнулся: вдвоем они эту команду могли размазать по стене.
— Кто это здесь мозги вышибает? — игриво обратился Бирс к присутствующим и любезно глянул на Федосеева. — Вы, сударь? Подумать только: вышибать мозги живым людям! Им же больно будет!
— Ничего, потерпят, — хмуро обронил Федосеев, который тут же остыл и настороженно смотрел на пришельца.
— Тогда я, с вашего разрешения, начну с вас, — одарил его обаятельной улыбкой Бирс.
— За мной! — скомандовал Федосеев сопровождению и быстро направился к двери. — Запомни, Ключников: от нас не уйдешь! — крикнул он с порога и вышел; следом за ним торопливо выкатилась свита.
— Как ты здесь оказался? — улыбаясь, спросил Ключников.
— Сам не знаю, — развел руками Бирс. — Вдруг почувствовал что-то.
— Поднимешься к нам? Позавтракаем вместе, — предложил Сергей.
— Нет, я поеду, меня Джуди ждет.
— Смотри, чтобы они не выследили тебя, — предостерег Сергей, провожая Антона к машине.
— Я записал их номера. Если что, отловим их, — успокоил его Бирс, но они поозирались внимательно, ощупав взглядами переулок, дома и подворотни: нигде не было ничего подозрительного.
Бирс сел в машину, тронулся с места, Ключников вернулся в подъезд и поднялся наверх.
Ани не было дома. Ключников удивился, обошел все комнаты, но ее не нашел. Похоже, она вообще не ночевала дома, видно, осталась у кого-то или всю ночь прожигала жизнь в компании. И выходило, что Федосеев прав. «Прав, прав!» — сверлила назойливая мысль — некуда было от нее деться.
«Вот и все, вот и конец» — думал он потерянно, сидя на колченогом табурете посреди большой комнаты. Он не знал, что делать, все стало пустым и бессмысленным, он не знал, что дальше.
Ключников почувствовал себя бродягой, забравшимся в чужой дом в отсутствие хозяев, ему стало неуютно в огромной безлюдной квартире. Вздумай он искать Аню, он даже не знал бы, кому звонить. Он был отрезан, от ее жизни, которая шла где-то помимо него, ее друзья, подруги, знакомые, их дома — весь пестрый московский мир существовал отдельно, и сейчас Ключников не знал, что делать, к кому обратиться.