Когда разведчики ее распахнули, дремавший за ней дежурный с погонами лейтенанта, обомлел от неожиданности, глаза у него стали круглыми, как у филина.
— Что?! Кто?! Что?! — быстро забормотал он в растерянности, но опомнился и, вскочив, попытался нажать кнопку звонка, чтобы поднять тревогу.
Сюда годами никто не заглядывал, кроме офицеров охраны и доверенного персонала. Изредка в помещениях случались протечки, чаще в коридорах, видно, поблизости в иле, песке или суглинке существовал плывун, и тогда охрана обращалась в технадзор метро, но дальше коридора никого не пускали. Рабочие под присмотром офицеров вскрывали стену, дренировали грунт и ставили панель на место.
Помещение никогда не видело столько людей сразу, это был тихий пост сними, никто не заметит.
Потому и всполошился сонный лейтенант, когда отсек внезапно наполнился рослыми разведчиками — помещение сразу стало тесным и шумным. Поднять тревогу лейтенант не успел, в мгновение ока его отодвинули от звонка и отняли пистолет — подальше от греха, чтобы не вздумал поиграть в войну.
Лейтенант как будто смирился, поник и вдруг быстро, как кошка лапой, цапнул телефонную трубку, но больше ничего не успел, трубку отняли и положили на рычаг. Он еще пытался заслонить собой дверь, за которой тянулся длинный белый коридор. Першин отнюдь не хотел поднимать панику в дежурных службах и потому лишь прошел коридор, чтобы убедиться, что он ведет в приемную министерства на Мясницкой и в соседний штаб.
— Кто такие?! Я доложу! Я доложу! — выкрикивал лейтенант, хотя его никто не слушал.
Его можно было понять: из глубокого тыла он неожиданно оказался на передовой; мятый, сонный, растерянный, он не знал, что делать, все инструкции разом вылетели из головы.
— Вы из комитета? — с надеждой спросил лейтенант, и понятно было, что он имеет в виду госбезопасность.
— Мы сами по себе, — разочаровал его Першин.
— Как?! — опешил лейтенант и недоверчиво вертел головой, разглядывая разведчиков: каждый ростом под потолок, пятнистые комбинезоны, бронежилеты, укороченные десантные автоматы АКМ, гранаты, баллончики с газом, ножи на ремнях…
— Доложи, если хочешь, — предложил ему Першин.
— Кому? — не понял лейтенант.
— Министру.
— Что доложить? — упавшим голосом спросил лейтенант.
— Что хочешь.
— А ты вообще на поверхности бываешь? Поднимаешься иногда? Или все время здесь торчишь? — ворчливо поинтересовался проводник. — Что в Москве происходит, знаешь?
Они оставили лейтенанта в глубокой задумчивости. Першин не был уверен, что тот доложит о происшествии по начальству: караульная служба на этом посту была предпочтительнее, чем Новая Земля или Чукотка.