Нельзя было поверить, что вокруг Москва, центр города, настолько от всей картины веяло чем-то давним, забытым.
— Чей это дом? — спросил Ключников, глядя, как редкие огни пробиваются сквозь заросли и отражаются в черных стеклах особняка.
— Ничей, — ответила она. — Хотите, будет наш с вами?
— Как? — удивился Ключников.
— Поселимся, будем жить, — улыбнулась она лукаво. — Согласны?
Ключников не знал, что ответить, он не умел вести светские беседы с женщинами — онемел, язык проглотил.
— Боитесь? — улыбнулась она сочувственно, ее глаза блестели в темноте, и похоже, ей нравилось дразнить его, глядя, как он теряется и немеет.
То, что он не речист с женщинами, было сразу понятно, другой бы уже развел турусы на колесах, а она была настоящая горожанка, девушка из центра, столичная штучка, рядом с ней Ключников тушевался и чувствовал себя увальнем, жалким провинциалом.
Они обошли несколько обширных дворов, в которых стояли старинные усадьбы и древние палаты, в сумраке ночи здания напоминали оперные декорации. Ключников узнал, что околоток, по которому они гуляют, издревле называется Чертольем и всегда был опасным местом, жить здесь не рекомендовалось, а старые москвичи остерегались сюда приходить.
— А вы как же? — простодушно спросил Ключников, не подозревая, к чему это приведет.
— Я? — она глянула серьезно и ответила без улыбки. — А я сама ведьма, — она вдруг приблизила лицо вплотную и глядя в упор, сказала твердо. Захочу — любого приворожу.
От нее пахло дорогими духами, и волосы ее пахли чем-то душистым, у него даже голова закружилась; Ключников на какое-то время потерял власть над собой. Он отчетливо все помнил, мог двигаться и говорить, но по непонятной причине не двигался и не говорил. Могло сдаться, он находится в чужой власти и не волен делать, что вздумается; так ему мнилось позже.
Она смотрела в упор, потом вдруг отстранилась резко, как бы оборвав разговор на полуслове, и направилась к выходу; Ключников покорно побрел следом. И потом, после, он неизменно поражался ее своеволию: она была непредсказуема в словах и поступках, он всякий раз дивился ее норову и строптивости.
Она привела его к старому доходному дому, стены были покрыты светлой керамической плиткой, в которой тускло отражались уличные огни. Сквозь арку они вошли в небольшой замкнутый двор, и Ключников удивился: во дворе горел свет, слышались голоса, и какие-то люди, мужчины и женщины, озабоченно сновали из дома во двор и обратно.
Возле подъезда Ключников увидел раскрытый железнодорожный контейнер, который загружали мебелью, утварью, связками книг, ящиками с посудой и одеждой.