Любой другой человек воспринял бы эти слова как предупреждение. Но Мабл, к удивлению Мидленда, вовсе, казалось, не был обескуражен. Мидленд, естественно, не мог знать, что демонические силы уже прочно завладели дядиной душой и тот сейчас занят тем, что продумывает дорогу к необратимому.
— Вот и славно, — задумчиво сказал Мабл. То, как он это сказал, пробудило у Мидленда серьезные сомнения, не ошибся ли он, поняв вопрос дяди как прощупывание почвы насчет небольшого — или большого — займа. — Рынок нынче в жутком состоянии. Я бы сейчас вообще не стал ничего покупать, даже по очень сходной цене. У меня теперь знаешь какой девиз? Радуйся тому, что есть, и не суйся, куда не зовут!
Все это он произнес с полной серьезностью, и антипатия, которую Мидленд почувствовал было к дяде, отступила. Как это часто бывает с состоятельными людьми, не знающими, что такое нужда и на какие унижения она толкает порой человека, Мидленд склонен был думать, что все вокруг только и размышляют, как бы поживиться за его счет. Поэтому лишь тот, кто не выказывал подобных намерений, мог рассчитывать на его расположение и сочувствие. Именно этого удалось достичь на несколько минут мистеру Маблу.
Разговор легко перешел на проблемы инвестиционного рынка, причем без всякого подтекста, так что подозрения Мидленда почти рассеялись. Мабл в общем-то не был лишен чутья в финансовых вопросах — он только не обладал ни выдержкой, ни возможностями извлекать из этого для себя реальную пользу. Мидленд, который предпринимательские способности унаследовал от отца, владельца пароходного агентства, был приятно удивлен, обнаружив в дяде родственную душу. Сейчас он впервые за весь этот вечер чувствовал себя хорошо. Он почти не заметил, как допил свой стакан; виски ему никогда не нравилось, но, увлекшись беседой, он забыл свою юношескую неприязнь к этому классическому напитку.
Мабл, сощурив глаза, напряженно следил за тем, как держится племянник. Мидленд или не замечал этого пристального внимания, или отмахивался от подозрений. В какой-то момент Мабл снова потянулся за бутылкой. Непослушное сердце снова заколотилось бешено и зловеще; но на движениях Мабла это не сказалось никак. Он нашел в себе силы овладеть своим лицом и руками: это были те же самые силы, которые нынче вечером подчинили его и упорно, шаг за шагом толкали к неотвратимому.
Мабл потянулся через стол и забрал у племянника стакан.
— Тут еще по капле осталось, — сказал он. — Не обессудь, ты же знаешь, мы никого сегодня не ждали…
Он сказал это так естественно, что у Мидленда не нашлось аргументов, чтобы отказаться от второй порции. Он лениво смотрел, как дядя — так же бережно, как в первый раз, — выливает остатки виски. Точность была неимоверной: виски в обоих стаканах оказалось абсолютно поровну. Мабл собрался долить в стакан содовой, как вдруг рука его замерла, он поднял голову и прислушался.