— Больше поесть нечего? — спросила Винни, когда исчез последний кусочек ветчины. Она чувствовала себя более голодной, чем в тот момент, когда приехала: воспитанницы Беркширской школы привыкли к обильным и вкусным обедам.
— Нечего, — резко ответила ей миссис Мабл.
— Черт возьми… — только и сказала Винни.
Каникулы, таким образом, начались не блестяще. Винни терпела два дня, а на третий, в канун Рождества, стала действовать.
Мать, которую она принялась обрабатывать, поддавалась неохотно.
— Не приставай ко мне, пожалуйста, — сказала она с не свойственной ей горячностью. — Хватит нам неприятностей и без тебя.
— Каких неприятностей? — искренне удивилась Винни. — При чем тут неприятности? Денег и прочего у вас много, так?
Миссис Мабл на минуту ухватилась за эту соломинку, но поскольку актрисой она была неважной, то сбивчивое ее бормотание насчет того, что материально дела у них обстоят не очень-то, звучало крайне неубедительно, и, встретив недоверчивый взгляд дочери, она умолкла.
— Глупости все это, мама, — подвела черту Винни. И миссис Мабл покорно отступила.
— В общем, дорогая, дело не в деньгах. Отец дает мне столько, сколько надо.
— Сколько это в неделю? — безжалостно допрашивала ее Винни.
Миссис Мабл сделала последнюю попытку оказать сопротивление этой неумолимой юной леди, в которую вдруг превратилась ее послушная маленькая дочь.
— Не твое дело, — ответила она нервно. — Это, к твоему сведению, мой дом и ты не имеешь права указывать, как мне его вести…
— Не имею права? — взвилась Винни. — А если ты за два дня трижды кормила нас холодной ветчиной и один раз — соленой говядиной?.. Ты вообще-то помнишь, что завтра — Рождество? Мне с трудом верится, что ты приготовила на праздник что-нибудь вкусное! И посмотри на себя!.. Ты же одета хуже, чем три месяца назад, когда я в последний раз была дома. Я точно помню, что, когда уезжала, все аккуратно сложила, приготовила: только носи. У тебя же были такие прелестные платья. И… и…
Это был неудачный ход: ни Винни, ни миссис Мабл не могли еще спокойно вспоминать бедного Джона, из-за которого миссис Мабл минувшим летом должна была покупать себе, с помощью дочери, траурное платье.
— Оставь меня в покое, — со слезами на глазах сказала миссис Мабл.
Это были не только слезы скорби, но Винни они на время усмирили. Она смутилась и растерялась — и прервала свой допрос. Прервала как раз перед тем, как мать почти готова была открыть ей удивительную вещь: отец давал ей на хозяйство десять фунтов в неделю, она же тратила в лучшем случае два — меньше, чем до того, как они разбогатели.