– Когда меня посчитали сумасшедшим, то поместили в одиночную камеру. Там все было белым – пол, стены, потолок. Я мысленно смыл с них зловоние и начал на них рисовать. В голове моей рождались такие удивительные образы, такие чудесные находки, что я в конце концов понял: все, что я мог бы нарисовать красками, было гораздо лучше без красок. Без холста. Без кисти. Без зрителей. Здесь я по-настоящему свободен, у меня нет никаких ограничений, и украсть мою работу может только смерть.
– Находясь тут, вы достигли своей цели?
– Стены белые. Пол, потолок – тоже белые. Все белое. Идеальные условия для моего искусства.
Он подошел к стене и начал дирижировать. Нет, не дирижировать… В руках его была не палочка дирижера а кисть художника.
Он рисовал.
– Я уже покрыл своей живописью множество стен здесь. Это долгий процесс. Но я многому научился. – Он кивнул на фотографию, присланную Латрелем. Я уже не грущу о картине, которую забрал Марсден. Она грубая и уродливая по сравнению с моей новой работой.
Я открыл дверь и посмотрел на длинный белый коридор, его пересекали другие коридоры, где располагались комнаты местных обитателей, комнаты для свиданий, кафетерий.
Все было белым как снег.
Я шагнул в коридор, и Трей Фориер последовал за мной. Гарри и Денбери вышли следом. Я окинул взглядом этот океан белого цвета.
– Расскажите мне о вашей новой работе, мистер Фориер.
– Comme toujours, l'art du moment final…
– Как всегда, это искусство финального момента. С которого все начинается, – перевела Денбери.
Я удивленно коснулся стены.
– И все это находится вокруг нас.
Фориер развел руки в стороны и с детским восторгом принялся кружиться на месте.
– Noms traversons le coeur de Dieu! – рассмеялся он.
Я обернулся к Денбери.
– Он сказал, что мы говорим через сердце Бога.
Ошеломленные услышанным и увиденным, мы все же нашли слова, чтобы поблагодарить Трея Фориера за уделенное нам время и помощь. Оставив его под присмотром охранника, мы направлялись к выходу, когда Фориер окликнул нас.
– Amis! Друзья!
Мы обернулись. На таком расстоянии и под таким ракурсом я не заметил повреждение его лица. Передо мной был самый счастливый человек, которого я когда-либо видел.
– Le monde pense que c'est sûr parce qu'il est ici…
Мы с Гарри вопросительно посмотрели на Денбери.
– Трей говорит, что мир считает себя в безопасности потому что он находится здесь. А сам он думает, что он здесь в безопасности, потому что мир находится там, за этими стенами.
Фориер помахал нам и отвернулся. Затем он наклонился, чтобы добавить какой-то мазок в изображение на полу и скрылся в своей комнате.