Шагнув босыми ногами по выстуженному за ночь земляному полу, Степан легонько тронул за плечо Никитку.
- Вставай, сынок, - прошептал он, приложив палец к устам отрока. – Встань за печь и не шевелись. Гости у нас. Чужие…
Он завесил рядном оконце, затянутое морозными узорами, чтобы лишить нападающего возможности видеть в ските, надел постолы и, взяв в одну руку топор, в другую саблю, шагнул к двери. И в этот момент страшной силы удар едва не вышиб дверь, однако, прошитая изнутри дубовыми брусьями, она сдержала натиск. Удары посыпались один за другим, и Никита в ужасе присел, закрыв лицо руками.
Степан стоял, изготовившись к рубке. Он уже понял, что к ним явились берендеи, и ничего хорошего не ждал, понимая, что вряд ли сможет в одиночку выстоять супротив их звериной жестокости и силы.
Сбитая с кожаной петли дверь ввалилась углом внутрь сруба, и тут же в проеме мелькнула зверская рожа в огромном медвежьем малахае. Степан, чувствуя, как по жилам разливается боевой кураж, столь привычный ему в прошлой жизни, враз успокоился, столкнувшись с опасностью воочию, и, затаившись, выжидал, чтобы ворог подставился под удар.
Тяжелый меч обрушился на нижнюю петлю, и дверь рухнула внутрь избы. За порог тут же ввалился здоровенный детина, одетый в звериную шкуру. Огромный меч, кованный из черного железа, казался игрушкою в его могучих руках. Не давая ворогу времени осмотреться, Степан шагнул вперед из-за рухнувшей двери и изо всех сил ткнул саблею в голый бок, не закрытый шкурой. Плосколицый взвыл, аки зверь лесной, и стал валиться в сторону Степана, скрывая от него проход. Степан едва успел отпрыгнуть от падающего тела, как в проход шагнул второй. Этот был похитрей и прикрылся от удара со стороны Степана щитом. Но Степан оказался за спиной берендея и, не мешкая, ударил топором по бугрящейся горбом спине. Плосколицый влажно хрюкнул и обвалился на пол, накрыв собою тело товарища…
Некоторое время снаружи царила полная тишина…
Степан стоял, тяжело дыша, вжавшись спиною в бревна сруба, и ждал… За печкою тихонько всхлипывал Никита, всмерть перепуганный.
Но вот снова заскрипел снег под чьими-то ногами, и плотное тело, пахнув запахом зверя, на миг заслонило свет утренней зари. Степан занес руку для удара, но на полати полетел комок огня, сразу воспламенив холстины, которыми были накрыты полати, и полушубки, коими укрывались лесовики-отшельники.
Степан не шелохнулся…