На месте, где ордынцы остановили обоз, все было кончено. Его нукеры и мужики, занаряженные в обоз, лежали вповалку там, где их настигла смерть. Вперемешку с их телами, тут и там лежали тела врагов, одетых в серые халаты и лисьи малахаи. Около сотни ордынских нукеров собирали оружие и ловили разбежавшихся по степи коней. Они не обратили внимания на мчавшихся на них всадников, приняв, видимо, за своих. И многие поплатились за это жизнью.
Лишь когда до обоза оставалось не более сотни сажен, ордынцы поняли, что это – смерть, и схватились за оружие. Но было поздно. Харабарчи, ослепленные ненавистью и движимые чувством мести за убитых товарищей, вихрем врывались в разбросанные вокруг обоза кучки татар, сокрушая всех на своем пути. Лишь паре десятков нукеров удалось вырваться и уйти в степь, в сторону балки, где накапливались их основные силы…
Турумкай, взвыв от ярости, упал на тело своего родного брата Сагышту, вокруг которого валялись зарубленные им нукеры, и, приподняв его мертвую голову, прижался к ней щекой, раскачиваясь телом…
Хасан спрыгнул с коня и пошел вокруг обоза. В степь, в сторону реки уходил широкий след, по которому Хасан определил, что не менее сотни ордынцев ушло к городцу… Сердце вновь заныло щемящей болью – ведь там оставались его супруга Евхимия и их сынишка Никола… Он обошел обоз, отметив и то, что не было средь погибших нукеров более десятка его людей. Может, смогли уйти в степь, заманивая за собою ордынцев?... Татары не тронули рабочих лошадей, но кто теперь поведет их в городец? Седоки перебиты все до единого. Полусотня его нукеров полегла в бою, защищая обоз… Да и кому он теперь нужен – этот обоз? Камень, лес на стропила и на стены? Не было никаких сомнений, что ордынцы напали на городец…
Хасан свистнул, созывая разведчиков.
- Идем в городец! – сказал он без предисловий. – Ордынцы наверняка уже там: вона след их… Но может статься, что успеем и спасем хоть кого-то!
Харабарчи угрюмо молчали, держа коней в поводу…
- А наши мертвые? – спросил Турумкай, скрипнув зубами.
- Господь простит нам эту вину. Сейчас дорого каждое мгновенье. Все! Уходим!
- Наши не все здеся, - не унимался Турумкай. – Десяцкого Сурекея нетути средь павших в бою и ишо десяти нукеров…
- Уходим! – Хасан возвысил голос и поворотил коня на шлях.
Турумкай оглянулся на тело брата и вскочил в седло. Его примеру последовали остальные, и скоро только быстро удаляющееся пыльное облако осталось от маленького отряда харабарчи.