- А что ж делать? Я ить и шел сюда с ворогом биться, а не поместье свое стеречь.
- А нетути боле твово поместья, боярин Ондрей, все как есть пожег татарин. И терема белокаменны порушил и овины, и закрома. Надысь мы ходили туда, видели… Людишки-то твои в лесу схоронились, в скиту у Мефодия. Много там народу собралося, не знаю, как Старец их прокормит…
- А ты чего, Степан, корячишься? – боярин только теперь обратил внимание, что Степан сидит скособочась, и иногда кривит рот, морщась, словно от боли.
- Да порубал меня бусурмен малехо… Не зажило ишо мясо-то… Ништо, боярин, биться смогу!
- Ты это… - боярин замялся. – Ты ить был ужо в боях, Степан. Ратную науку разумеешь… А я окромя охоты на зверя лесного, оружьем-то и не баловался. Ты бы принял дружину под свое начало…
- Поймут ли кметы? Ить они твои – боярские.
- А чего понимать-то? Сей же час объявлю, што ты над дружиною поставлен, и вся недолга!
Представив дружине Степана, как воинского начальника, боярин внимательно, как и все кметы, выслушал его наставления по поводу дальнейших действий дружины…
К вечеру дружина потянулась к Михайловскому шляху. Степан разделил кметов на две части и развел их по обочинам, поросшим густыми кустами дикой розы и черемухи. Коней коноводы увели в лес.
Вскоре прошла конная сотня, охраняя телеги с зерном, колодами меда, кругами воска, сундуками и узлами. Их пропустили, не тронув…
Уже смеркалось, когда на шляху запылил, заскрипел несмазанными колесами новый обоз. Спереди, развалясь в седлах, шел дозор из двух десятков всадников. За ним, растянувшись змеею, тянулись телеги, заваленные поклажей. Над высокими бортами торчали, словно шапки подсолнухов, головки детей… Загребая босыми ногами дорожную пыль, понуро тянулись привязанные к телегам молодые мужики и бабы. На самых крепких были надеты деревянные рогатки… Далеко позади колыхались пики конной полусотни. Да десятка два всадников срывали иногда лошадей в галоп, объезжая обоз вокруг…
Степан подождал, покуда обоз втянется в засадную щель, и застрекотал сорокой, давая кметам сигнал приготовиться. Когда с ним поравнялись конники, замыкающие обоз, Степан поднялся на ноги и рявкнул медведем. Кони степняков испуганно присели, густо посыпая пыльный шлях котяхами помета, завертелись, ломая строй… Дружинники, подныривая под низко нависшие сучья, с ревом выметнулись на дорогу. В голове обоза услышал Степан такой же рев, смешавшийся со звериным визгом татар…