Однако Рено, понимая, что терять ему все равно нечего, решил не давать обвинителю спуска и отстаивать свое доброе имя во что бы то ни стало.
– Я имею полное право носить это имя, поскольку это имя моего настоящего отца, который подтвердил свое отцовство актом, переданным в руки брата Адама Пелликорна, командора ордена рыцарей храма Иерусалимского, расположенного в монастыре в Жуаньи.
– Брат Адам Пелликорн в прошлом месяце скончался, – сообщил грубый голос.
Услышав его, Рено почувствовал, как у него по спине потекла ледяная струйка пота. Нет, он не ошибся – из потемок за креслом в желтый круг света, отбрасываемого свечами, вышел… Жером Камар.
Никаких сомнений у Рено не осталось – этот страшный человек стоял перед ним, в глазах его тлел свирепый огонек, и лягушачий рот кривила злобная усмешка.
– Нелегко попросить подтверждения у мертвеца, – произнес он с презрительным вздохом.
– Но легко попросить его у живого! – воскликнул Рено.
Вспыхнувшая ненависть мигом излечила его от тоскливой подавленности, которую он почувствовал в первую секунду при виде своего заклятого врага.
– Велико мое горе при вести, что брат Адам вернулся в лоно Господа, потому что он был мне бесконечно дорог, но брат Жан д’Обон, возглавляющий орден тамплиеров в Париже и во всей Франции, знает от брата Адама всю правду обо мне. Или он тоже умер?
И тут впервые заговорил прево, сперва властным жестом приказав бальи замолчать.
– Нет, благодарению Богу, он жив. Но сейчас его нет в монастыре, как нам сообщили тамплиеры.
– И надолго он отлучился? – упавшим голосом осведомился Рено.
– Он не сообщал нам о своих намерениях, но, скорее всего, отсутствие его будет долгим, поскольку он отправился в Ла-Рошель[16].
Рено принял новый удар, постаравшись не демонстрировать своего отчаяния. Он не мог допустить, чтобы враг восторжествовал над ним.
– В таком случае нужно обратиться к моему сюзерену, сиру Раулю де Куси, который знает обо мне все, ибо привел меня к нему брат Адам, да примет милосердный Господь его святую и благородную душу. Моего сеньора тоже нет сейчас в Париже, так как он отправился к себе в поместье, но возможно обратиться к его супруге, в услужение к которой он меня определил…
– Благородная дама уехала в Куси спустя несколько часов после вашего ареста, – сообщил спокойно прево. – Однако перед этим она изволила сообщить нам, что не желает иметь никакого отношения к столь ужасному делу, что совсем вас не знает и что ее супруг оказал вам покровительство из милости, уступив просьбе старинного друга.
Несмотря на все свое мужество, Рено дрогнул, равнодушие госпожи Филиппы оскорбило его. Как он был прав, когда не хотел идти в услужение к этой женщине, вполне возможно несчастной, но черствой и равнодушной. Он был уверен, что барон повел бы себя совсем иначе. Он сумел бы защитить Рено, но после пренебрежительного отказа госпожи Филиппы никто не решится теперь тревожить могучего барона де Куси. Рено гордо поднял голову и вперил взгляд в глаза прево.