— Иди, Загляда, иди, не доводи меня до беды. Одна мне тут уже душу вынула, дыхнуть не давала, на каждый чих кидалась, теперь ты пришла. Отвяжись от меня, Верку Макарову вон поди пытай, она тебе все обскажет: какой рукой я муку насыпала, какие слова она говорила, когда яйца вбивала, да с какой песней молоко лила. А ко мне не лезь, у меня своих забот немерено. Ужин за меня кто готовить будет? Ты, что ль? — С этими словами развернулась и ушла в кухню, только дверью за собой хлопнула.
Вообще-то такое поведение было для Плавы несвойственно и объяснялось довольно просто. После обеда Анна подозвала главную стряпуху и распорядилась пустить на кухню Верку, дабы она, как опытная в этом деле жена бывшего ратника, а ныне воинского наставника, проследила за правильностью всех приготовлений к ночной выпечке особых, провожальных хлебов. Конечно, обычное тесто Плава сама всегда ставила, но тут уж больно важное дело предстояло. Дедовский обычай — давать с собой уходящему из дома воину каравай ржаного хлеба — соблюдался в Ратном неукоснительно. Было это не только и не столько заботой о хлебе насущном, сколько обрядом — настолько древним, что никто не знал, где и когда любящая жена или мать впервые запекла в верхушку такого каравая маленький серебряный оберег. Когда хлеб съедался, воины хранили крохотную серебряную бляшку во фляге с водой, а перед боем некоторые так и в рот их клали. При ранении, случалось, и к ране прикладывали — верили, что исцеляет. Отец Михаил, хотя и не посвященный в истинный смысл данного действа, тем не менее подозревал что-то «неправильное», не христианское в этом обычае и поначалу настаивал на своем участии в процессе выпечки или хотя бы вручении караваев воинам, чтобы освятить их. Против освящения самих хлебов либо серебряных, похожих на образки плашек, закладываемых под корочку, никто ничего не имел, но вот допускать священника к постановке теста или выпечке бабы отказались категорически — мужам при этом таинстве присутствовать не полагалось. Ратники быстро и доходчиво объяснили святому отцу, что лучше ему не соваться, куда не просят, после чего он счел за благо не лезть в бабьи дела — ну пекут хлеб в дорогу мужьям, и пусть пекут… Впрочем, отца Михаила в крепости не было, но и родни у отроков тоже, чтобы им такие караваи испечь и завтра раздать. Тем не менее, провожая воинов, мелочами пренебрегать нельзя, если хочешь их обратно дождаться, вот и решила Анна, что печь эти провожальные караваи будут все женщины крепости на кухне у Плавы: жены и вдовы ратников подскажут и покажут, что и как делать надлежит. Когда же приехавшая Татьяна помянула, что привезла с собой обереги для опричников от их родни, то очень такой догадливостью порадовала Анну — та уже голову сломала, где на всех ребят серебра набрать.