Но Линд не слушал. Он смотрел на крошечное, сморщенное личико, которое бессмысленно таращилось на него с абсолютной доверчивостью. Это было его лицо, с твердыми чертами, его темно-зеленые глаза, похожие на еловую чащу, его волосы. Маленькая головка была покрыта каштановыми завитками. До этой минуты Джима Линда не занимали мысли о смерти и о продолжении рода. У него не было потребности в семье и детях. Но сейчас, глядя на личико своей новорожденной дочки, он был преисполнен чувств и сам был потрясен силой собственной любви, любви, на которую, ему всегда казалось, он был не способен. Все, что накопилось в его душе за долгие годы замкнутой жизни, вдруг вылилось сейчас на крохотное создание, которое он держал на руках. На какое-то мгновение для него перестал существовать весь мир — Фрэн, Колби, персонал клиники, Гарри Уорнер, ЦРУ, КГБ. Все для него исчезло — кроме крошечного существа, которое он с бесконечной нежностью держал в своих руках. Ни за что на свете он не хотел бы его теперь выпустить.
Джейми, думал он, смогу ли я рассказать тебе когда-нибудь, как сильно я тебя люблю?
Саунд-Бич, Лонг-Айленд, июнь 1962 года
Линд стоял в кабинете у окна и смотрел, как Джейми играет во дворе с одним из соседских мальчишек. Он довольно улыбался. Джейми была чудом, настоящим чудом! В свои пять с половиной лет она была выше своих сверстников, была шаловливой и шумной, веселой и бесстрашной. «Классная девчонка», — думал Линд, наблюдая за ней. Среди маленьких девочек она была изгоем, как и он сам когда-то в детстве. Мать совсем не интересовалась ее воспитанием, Джейми понятия не имела, как должна вести себя девочка в приличном обществе. Чем безразличнее была к своей дочери Фрэн — а ее равнодушие нарастало с каждым годом, — тем охотнее Джейми брала пример с отца. Настоящий сорванец, с волосами, собранными в два хвостика, в джинсах или вельветовых штанах вместо платьев и оборочек, которые она презрительно называла «дурацкими тряпками», Джейми лазила по деревьям, гоняла мяч, а из заднего кармана ее джинсов частенько торчала рогатка. Эта штука бьет без обмана, тихо рассмеялся Линд. А подрастет, она, пожалуй, захочет обзавестись собственным пистолетом. И он купит ей пистолет.
Линд покачал головой и вернулся за письменный стол. Забавно, как за какие-то несколько лет Джейми круто изменила его жизнь. Какое огромное место в его жизни заняла дочь при том, что он никогда не желал иметь детей и его не заботила проблема продолжения рода! Он, даже и в мыслях не представлявший себя в роли семьянина, вдруг без памяти полюбил собственную дочь, свою крошку. Маленькую копию его самого — копию, которая не могла бы быть вернее, будь она даже мальчишкой. Необыкновенная, прекрасная, строптивая Джейми разбудила чувства, спавшие в глубине души, чувства, о существовании которых он и не догадывался, пока не родилась дочь.